— Чего не ешь? — вывел меня из ступора ее голос. — Надеюсь, я не сильно загрузила тебя?
— Нет, что ты. Я вообще удивился, что ты пошла на контакт со мной.
— Не хочу, чтобы ты запомнил меня такой стервой, как я была. Да и этот день рождения хотелось провести вне дома. Хотелось вылезти из своей скорлупы и посмотреть на мир. Запомнить напоследок что-то яркое и запоминающееся.
— Давай на сегодня забудем обо всем? — предложил я и поднял бокал с вином, — давай, словно золушка станешь на сегодня такой Джульеттой, какой ты была до болезни. А я побуду твоим принцем.
— Спасибо, — прошептала она мне в ответ и пригубила вина.
— А знаешь, у меня возник план. Мы берем это вино и отправляемся гулять в центр.
— А как же блюда? Ты совсем не притронулся к еде.
— Ничего, я это как-нибудь переживу, — я расплатился за ужин и протянул ей руку, — пойдем, могу поспорить, что такого ты еще не видела.
— Куда мы направляемся? Ты все-таки решил меня убить за все, что я тебе сделала?
— Никогда так больше не говори, — резко остановился я.
— Да я же пошутила, — хихикнула она и отпила из бутылки, которую мы прихватили. — Просто ситуация напоминает дешевый ужастик. Ну, знаешь, когда красивый парень уводит девушку якобы в романтическое место, а на самом деле он оказывается маньяком. А место становится скотобойней.
— Что у тебя творится в голове?
— Я просто предположила и вообще, я не люблю неопределенности.
— Так, этому краю больше не наливать, — отобрал я бутылку и выбросил в ближайшую урну.
Мы некоторое время шли молча, Джульетта выглядела расслабленной и с интересом рассматривала витрины и прохожих.
— Красиво в городе, — наконец-то произнесла она.
— Не жалеешь, что сидела взаперти столько времени?
— Это было моим решением и так было проще. В тот момент во мне преобладал эгоизм. Просто трудно идти по улице и видеть все эти счастливые лица, зная, что у них впереди много нового. А что у меня? У меня впереди лишь пустота и пять метров под землей. И от этого больно. Больно осознавать, что все мечты на будущее разбились.
— Еще не все потеряно, если ты понимаешь, о чем я.
— Стать вампиром? Нет. Ни за что.
— Неужели дело в матери?
— Не только в ней, хотя она и открыла эту неприязнь. Вот тебе нравятся вампиры?
— Относительно, — уклончиво ответил я, отводя свой взгляд, чувствуя себя последним негодяем. Мне стоило бы сказать, кто я и не вводить ее в заблуждение. Но язык не поворачивался.
— А мне нет. Они холеные, наглые, высокомерные, считающие себя верхушкой пищевой цепи. А люди для них словно грязь, в окружении которой они вынуждены жить. А что хорошего в вампиризме? Это же паразитизм, они живут за счет чужой крови и жизни. И жизнь ли это? Я так страдать не хочу. И долго нам еще идти?
