Песнь моя — боль моя | страница 18
Тот дернул за поводья.
— Запомни то, что я сказал, — не унимался Тасыбек.
— Что?
— Уже забыл? Что я отдам тебе верблюда. Могу и верблюдицу. Ты будешь пить шубат, шубат жирней кумыса, хотя в жару… кумыс приятней. Я прав, Мукаш?
Костя́ в уме всех предков Тасыбека, Мукатай подал ему бурдюк.
Тасыбек стал жадно пить.
«Вот глотка! Такой все выпьет».
Мукатай отдернул от него бурдюк, стегнул коня и поскакал.
— Хороший у тебя кумыс. Скорее пей, а то заквасится на солнце…
Но Мукатай не оглянулся.
Капли пота сверкали на широком лбу Акмурзы; он возлежал на боку, упершись богатырской грудью в подушку. Холодная надменность быстро сменила доброту в его глазах.
А на почетном месте сидел Мукатай и с заискивающей улыбкой говорил:
— Так вот, батыр, мы готовимся к свадьбе. Сынка Жомарта обуяла страсть, и он пристал к отцу: отдай Серого Ястреба свату. Жомарт сначала заупрямился, но все же уступил. А между тем женится сын вашего ровесника, его той — это ваш той, Акмурза-батыр. Я и приехал с этой доброй вестью. — Мукатай потягивал холодный кумыс. Внезапная мрачность Акмурзы не скрылась от его глаз. «Считай, дело сделано», — злорадно подумал он и поднял с пола камчу.
Видя, что Мукатай собрался ехать, Акмурза крикнул из глубины юрты:
— Эй, ставьте котел!
— Не извольте беспокоиться, батыр, я заехал мимоходом — сообщить о свадьбе. Скорей всего Жомарт устроит той, когда переберется на джайляу, раз уж хочет отдать Коктуйгына. Так что смотрите сами.
И с этим Мукатай уехал.
Акмурза лежал и думал. Не было у него друга ближе, чем Жомарт, а за друга и жизнь отдать не жалко. Акмурза самолично привел его аул в Аргынату, позаботился о землях для зимовья, выделил джайляу. В схватках с неприятелем мчали они стремя в стремя, и не было обиды промеж них. Именно закадычная дружба позволила Акмурзе попросить у Жомарта Серого Ястреба. И Жомарт согласился, обещал подготовить коня перед свадьбой и подарить его в день праздничного тоя. Слово есть слово. Да, видно, недорого оно стоит. Золото, как известно, и ангела приворожит. Прельстился и Жомарт. А раз так, надо ответить ему тем же.
В ту же ночь Акмурза позвал к себе джигита богатырского роста и спешно снарядил в дорогу.
Вскоре весь аул Жомарта неожиданно для всех покинул Аргынату. Казалось, зашевелилась степь — огромные табуны двинулись к Каратау.
— Ох, сил моих нет! Подохнет бедная скотина! Разве такой малыш выдержит далекий путь? — не унимался Тасыбек, давая наставления жене. — Старуха, смотри за верблюдицей. Держи ее на привязи, иначе убежит, потом ищи-свищи. Ох, бедняжка, — гладил он верблюжонка, — как тебе поспеть на своих слабых ножках? Слышишь, Рабига, пусть чаще сосет мать. Это не обычный верблюжонок, Рабига. Ну, мне пора, меня табунщики заждались. Я вас буду навещать. Смотри, чтоб верблюжонок не подох.