А через три месяца, когда я поднялась, то села к столу и моментально написала три рассказа. В одном речь шла о моих близких родственниках, в другом о моих близких друзьях, а в третьем о малом пуделе. Прочитав их, мама сказала, что родственников у нас больше нет, даже не надейся, и друзей тоже нет, такое не прощают, и если бы пудель умел читать, то пуделя у нас тоже бы не было, потому что подобное количество гадостей на один квадратный сантиметр она видит впервые, так что лучше это никому не показывать, но ты не расстраивайся, это ничего, это пройдет, это, наверное, лекарственная интоксикация, это, наверное, из тебя ядохимикаты выходят, не лучше ли померить темпера туру? Да, и трубочка! Непременно попей соку из трубочки!
После маминой рецензии я свои рассказы запрятала поглубже в стол, попила соку и успокоилась. Но что-то там, в моей голове, сместилось. Что-то там стало происходить и даже рваться наружу. И это сильно всех пугало. В принципе такое бывает. Одна известная писательница — имен называть не будем — тоже после тяжелой продолжительной болезни вдруг стала писательницей, потому что раньше, до болезни, она писательницей не была, только известной. А так как меня ни до, ни после болезни никто не знал, мне было легко оправдывать надежды, которые на меня никто и не возлагал. В общем, дело закрутилось. Оказалось, что внутренние резервы организма поистине неисчерпаемы и непредсказуемы. Никогда не угадаешь, откуда что берется. Особенно человеческий мозг дает в этом смысле много пищи для размышлений.
Однажды мы с мужем, большим, между прочим, интеллектуалом, сидели в Останкинском телецентре и выпивали по чашечке кофе в кафе «Кофемакс». По радио крутили песенки из последнего альбома Земфиры. «Замороженными пальцами в отсутствие горячей воды, заторможенными мыслями в отсутствие, конечно, тебя», — пела Земфира.
— Неправильная какая строчка, — сказала я. — Я бы спела «замороженными пальцами в отсутствие горячей воды, замороженными мыслями в отсутствие горячей еды».
— Поэтому ты и не Земфира, — злобно буркнул муж. Он не доверял моим мыслительным парадоксам.
— А представляешь, — продолжила я, — человек не получает никакой горячей пищи и у него смерзается мозг, а потом приходит жена, приносит чай, и мозг начинает отмерзать кусочками, как цветная капуста в пакете.
— Какая жена, какой чай, какая капуста, что ты несешь! — огрызнулся муж. Он не всегда догонял мои мысли, которые бегло и беспрепятственно проделывали путь от головы ко рту.
