Ну что ж, давай теперь покажем жукану каковы земляне в искусстве фехтования. Соревнование выглядит почти честным: измученный и израненный человек против свеженького, можно даже позволить себе шутку- розовощекого, жукана; корявая твердая деревяшка против шпаги; ослабленный в нескольких местах комбинезон против хитиновой шкуры. И вера в победу против веры в победу! Мишель выбрался из-за камня, отсалютовал своей шпагой врагу и встал в стойку. Жукан повторил те же жесты, но на отдалении от землянина. Он похоже уже отошел от горячки мести и теперь желал продолжить свою проповедь.
— Землянин, брось оружие и я не причиню тебе вреда. Нашим расам нечего делить. Помни — мы можем жить в мире.
Мишель осторожными маленькими шажками сокращал дистанцию. Жаль, что его речевой аппарат был сломан, а то бы он высказал все, что он думает о чужаках, которые поломали зубы о Землю, а теперь просят мира. Но за него все эти слова скажет шпага. Молниеносный выпад в грудь и в ответ столь же умелый отвод его шпаги.
— Землянин, не дури, тебе меня не победить. И нет ничего постыдного в том, чтобы быть посланцем мира. Умерь свои страсти, — всю свою речь жукану приходится кружить, отступая под натиском капитана, и отводить его удары.
— Землянин, — начинает очередную свою задушевную фразу жукан и… открывается. Все последние силы вкладывает Мишель в этот удар. Да! Жукан, увлеченный красноречием, не успевает закрыться. Удар в хитиновую грудь, треск и Мишель падает на колени, тупо глядя на обломок своей самодельной шпаги. Вот и все, проигрыш в длинной и трудной партии. Надо было бить не в панцирь, а над панцирем, в шею, но здесь, как в любом спорте, никто не даст переиграть последний ход.
Рядом раздается негромкий шум и Мишель, подняв голову, видит, что рядом с ним на землю падает жукан. Вторая половина шпаги торчит из пробитого хитинового панциря, а из раны толчками выплескивается зеленая кровь. Это было неприятное зрелище. Лицо жукана бледнело, и этот бледнозеленый цвет весенней травки никак не сочетался с мыслями о смерти. И это несоответствие сильнее всего поразило Мишеля. Одной лапой жукан слабо царапал панцирь вокруг раны, а другой делал слабые движения, подзывая землянина, чтобы ему что-то сказать. Обессиленный капитан подполз к жукану и склонился над ним. Но голос жукана был так слаб, что ничего не было слышно.
— Сейчас, сейчас, — шептал Мишель, забыв, что жукан не может его услышать. Раненой рукой он попытался повернуть регулятор громкости. Но раненная рука плохо слушалась и сорвалась с регулятора, вывернув его на полную громкость. «Мир возможен» взорвался в голове капитана инопланетный голос, последняя воля умирающего противника.
