Клара ни за что не скажет, не назовет причину развода. Ей стыдно – это очень личное, очень интимное. Ее заставят согласиться, что это ерунда и нужно забыть. Скажут: где твой женский ум?!
Причина развода была в том, что ее жизнь тупая. И, конечно, Берта была права: не будь Карла, Клара не узнала бы, что ее жизнь тупая.
Может показаться, что это пресная причина для развода и вообще так не бывает. Вот, к примеру, измена – это взрослая достойная причина. Или жестокое обращение, домашнее насилие… А здесь что за причина – всего лишь ужас попавшего в капкан зверька, всего лишь яростная жажда жизни, кто же разводится из-за жажды жизни, – вот если бы Клара случайно, как в водевиле, забежала к Карлу за книжкой или за солью и застала у нее Стасика… а Карл… а она… а Стасик… вот это да, это мы понимаем. А что чувствует человек, который пытается из душной норы проскользнуть в узкую щель, извивается, пробует то одним боком пролезть, то другим, то голову нагнет, то в плечах застрянет, и в ужасе понимает, понимает – пропадает его единственная жизнь, так и пройдет в душной норе, и все, все! Это, скажут, ничего, ерунда, дело житейское, вот все-таки если измена, то был бы уважительный повод. Нет уж, Клара не станет объясняться с людьми, по мнению которых жизнь сводится к сексу и гинекологии.
Ну, на самом деле не без секса… не без измены.
Смешно, что Клара узнала об изменах Стасика, уже когда объявила всем о разводе. Об изменах ей рассказала Карл. «Он же перетрахал всех моих приятельниц, всех, кто у меня хоть раз бывал… Мы думали, ты знаешь, не можешь не знать… Как ты могла не знать?» Ох, как это было унизительно – знать, что Карл знала… Ничего не изменилось в отношении Клары к ее браку, разводу и самому Стасику: разве это измена? Можно ли назвать изменой бурную потребность в разнообразии двадцатилетнего мужчины, чья природа решительно не признает дурацкого штампа, насильно привязавшего его к одной-единственной юной женщине? Клариного небольшого к тому времени «женского ума» хватило на то, чтобы не обвинять его несправедливо в изменах. Знать, что Карл знает, было унизительней, чем сами измены.
Но Карл ей отчасти помогла. Теперь Кларино желание развода получило математическое обоснование: если он изменил ей сейчас, то будет изменять еще лет 20–30–40 (она прикидывала: когда люди стареют и перестают заниматься сексом, лет в сорок?). Если она хочет быть счастливой, зачем длить то, что уже очевидно сделает ее несчастной? Простая логика, отец был бы ею доволен.
