Бюджетно-сметная планета | страница 7
— Не имею ни малейшего понятия, — признался старик. — Отсутствие конкретности в подобной дискуссии…
— А будет вот что, — сказал я. — Тенденция превратится в свою противоположность.
— Неужели! — воскликнул он, потрясенный.
Просто умора, когда эта религиозная публика пытается разбираться в науке.
— Именно, — заверил его я. — У меня в лаборатории есть доказательства, правда, их демонстрация несколько скучновата…
— Ну что вы, я верю вам на слово, — сказал старик. — Ведь мы заключили Договор.
Он всегда пользовался этим словом, когда речь шла о контракте. Смысл тот же, зато как звучит!
— "Сдвоенные противоположности", — бормотал он, — "детерменизм", "превращение в собственную противоположность". Как все хитро.
— И в то же время эстетично, — отметил я. — Но я еще не покончил с преобразованием крайностей.
— Продолжайте, будьте добры, — попросил он.
— Благодарю. Итак, энтропия — это когда предмет продолжает двигаться, если этому не мешает внешнее воздействие (и если мешает, тоже иногда — по своему опыту знаю). Вот энтропия и толкает предмет к своей противоположности. Если нечто доводится до собственной противоположности, то и все остальное доводится до противоположностей, ибо наука последовательна. Видите, какая картина? Все эти противоположности трансформируются и… превращаются в свои противоположности. На более высоком уровне организации мы имеем дело с группами противоположностей, которые проделывают то же самое. Потом выше и выше. Пока все понятно?
— Пожалуй, — кивнул он.
— Отлично. Теперь напрашивается естественный вопрос, ставить ли на этом точку? Я хочу сказать, заканчивается ли все тем, что все противоположности сначала выворачиваются шиворот-навыворот, а потом выворот-нашиворот? И вот что удивительно, оказывается, нет! Эти противоположности, которые знай себе кувыркаются, словно дрессированные тюлени, суть всего лишь одна сторона медали. Потому что… — и тут я заговорил низким голосом, — есть мудрость, которая видит дальше суеты и толкотни вещного мира. Эта мудрость, сэр, зрит сквозь воображаемые свойства реальных вещей и видит глубинные механизмы вселенной, пребывающие в состоянии как бы великой и возвышенной гармонии.
— Как могут существовать вещи одновременно и воображаемые и реальные? молниеносно отреагировал он.
— Мне не дано знать ответы на подобные вопросы, — признался я. — Ведь я всего лишь скромный научный сотрудник: вижу, что вижу, и поступаю соответственно. Но может, этому есть этическое объяснение?
