. Далее, наука постоянна. Поэтому если нечто не является постоянным, то оно не есть наука. И наконец, все подчиняется определенным правилам. Правила эти не всегда понятны, но в их существовании сомневаться не приходится. Теперь ясно, что не следует задаваться вопросом: "почему это вместо того?" А следует спрашивать: "
как оно действует?"
Он назадавал мне кучу каверзных вопросов. Старик оказался сообразительным малым. Но в инженерном деле, правда, ни бельмеса не смыслил. Он подвизался на ниве этики, морали, религии и прочей зауми. Так что веских возражений он мне представить не мог. Один из тех, кто без ума от абстракций, и поэтому с воодушевлением принялся повторять:
— Сущее должно существовать. Гм-м. Очень заковыристая формула и не лишенная налета стоицизма. Я, пожалуй, включу кое-что из этих прозрений в учение, которое преподаю своему народу… Но скажите мне, как я могу примирить неопределенную фатальность науки со свободной волей, которой собираюсь наделить свой народ?
Тут старик чуть не загнал меня в угол. Но я улыбнулся, откашлялся, чтобы выиграть время на размышления, и продолжил:
— Ответ очевиден! — что всегда служит хорошим ответом.
— Наверняка, — сказал он. — Но я что-то его не улавливаю.
— Послушайте, — говорю я ему. — А разве свободная воля, которой вы намерены одарить своих людей, не есть, в свою очередь, тоже разновидность фатальности?
— Можно сказать и так. Но разница…
— К тому же, — поспешно добавил я, — с каких это пор свободная воля и фатальность несовместимы?
— Конечно, они кажутся несовместимыми, — кивнул он.
— Поскольку вы не понимаете, что из себя представляет наука, парировал я, исполнив старый трюк. — Видите ли, уважаемый, один из фундаментальных законов науки гласит: случайность во всем играет роль. Случайность, я уверен, вы знаете, является математическим эквивалентом свободной воли.
— Вы противоречите сами себе, — возразил он.
— Так и есть, — сказал я. — Противоречие — еще один основополагающий закон вселенной. Противоречие вызывает борьбу, без которой все сущее пришло бы к энтропии. Поэтому у нас не могло бы существовать ни планет, ни вселенных, если бы все сущее не находилось в состоянии, на первый взгляд, непримиримого противоречия.
— На первый взгляд? — быстро отреагировал он.
— Именно, — сказал я. — Противоречие, которое можно условно определить как наличие сдвоенных противоположностей, еще не все. Возьмем, к примеру, отдельную изолированную тенденцию. Что будет, если довести ее до предела?
