47
кг и т. д.»
К. Ранке указывает на то, что подобная тесная
< иизь двух миров возможна только при восприятии « мгрхъестественного как реальности, как достовер-іімго факта. Мистическим содержанием быличек определяется их психологическая настроенность как імгсказа не только об удивительном, но и страшном, .кугком. Поэтому утерей предпосылок для возник-мспігиия суеверных рассказов, исчезновением веры /{смонологические существа, невозможностью иі> пшкновения необходимой для развития быличек ммгііой атмосферы и объясняется их деградация и \ шраііие в наше время.
Хотя былички, как и другие жанры несказочной
• іімі ч.і, действительно, как утверждает швейцар-« • пи исследователь М. Люти>38, являются чем-то
• |н дпнм между формой и бесформенностью, в этой
форменности», которая, на мой взгляд, явля-і и и гпоеобразной формой этого жанра, можно наминать определенные стилевые закономерности.
< могобразие формы быличек определяется тем, ■ім» ,‘то рассказы о столкновении человека с поту-
’ * ■
I іім же, стр. 185.
< м.: А. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на
природу, Т. I—III. М., 1865—1869.
(\ В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная
• и \п. (1 Іб., 1903.
hint Rntike. Betrachtungen zum Wesen und zur Funklion
ill M, ire liens. «Studium Generale», 1958, N 11, S. 656. i\ l ittiii. Gestalt und Erzahlweise der Volkssage. «Sagen
ІІН.І line Deutung». Gottingen, 1965, S. 11—27.
СТоронйим мйром, рассказы не только о чем-то Необыкновенном, но необъяснимом и страшном. Ставя знак равенства между былями, быличками и бывалыцинами, В. Я. Пропп по этому поводу пишет: «Это рассказы, отражающие народную демонологию. В большинстве случаев это рассказы страшные» >39. Эту же сторону суеверных рассказов отмечает и К. Ранке, распространяя ее без достаточных оснований на все категории несказочной прозы: «Оии темны, мрачны и тягостны. В них — ужас перед потусторонним миром»>40.
Несмотря на то, что эстетическая функция в бы-личках вторична и стилистические средства в них менее выработаны, чем в сказочных жанрах, можно все же обнаружить их жанровые приметы не только в содержании и системе образов, но ив композиционных и изобразительных средствах. Структура былички, ее композиция, система ее образов, поэтические приемы, портрет, пейзаж, образ рассказчика — все это определяется основной функцией быличек, подчинено главной задаче — доказать, утвердить, подкрепить то или иное верование. Поэтому быличка всегда носит характер свидетельского показания: рассказчик либо сообщает о пережитом им самим случае, либо ссылается на авторитет того лица, от которого он об этом случае слышал (например: «Мужик Кузьмин рассказывал мне и божился»
