— Кто там? — вопрос Ильи звучит слегка собственнически, но я говорю:
— Дима.
— Ответь.
Нехотя нажимаю на прием и слышу отборную брань в свой адрес, срывающуюся на крики. Не отводя глаз от дороги, Сазонов забирает трубку, слушает с минуту, после чего произносит:
— Отстань от девчонки. На твоем месте я бы не раскидывался угрозами, иногда за такие слова можно неслабо схлопотать.
Говорить дальше он не собирается, протягивая смартфон обратно, а я вцепляюсь в него, ощущая чужое тепло. Дура, о чем ты думаешь…
Чем ближе мы к дому отца, тем сильнее я начинаю дрожать. Илья искоса смотрит на меня и подкручивает печку, но теплее не становится. Этот холод снова идет изнутри, и я не знаю, чем его можно согреть.
— Сверни вот здесь, — окна в доме папы не горят. Спит? Уехал? Лучше бы второй вариант, но я готова к любому.
Мне не нужно заходить в сам дом, я вовсе не уверена, что один из связки ключей подойдет к местному замку. Сзади — беседка, в ней стол, два кресла, старый сундук. Между ним и стенкой есть небольшое отверстие, размера которого хватает ровно настолько, чтобы засунуть туда руку. Я делаю глубокий вдох как перед нырком и протягиваю ладонь. Когда пальцы нащупывают шуршащий уголок пакета, сердце уже готово насквозь протаранить грудь от волнения. «Хоть бы оно, хоть бы…»
Тетрадки старые, холодные. Рада надежно запаковала записи, но не учла одного — об этом тайнике мы узнали одновременно, как и о многих других вещах, и проще было их уничтожить, а не прятать. По крайней мере, именно так я и сделаю.
Обратно к машине я бегу, оставляя следы каблуков на свежевыпавшем снегу. До утра их обязательно заметет, и вряд ли отец поймет, что я была ночью здесь. Осталось еще немного. Илья стоит возле машины, опираясь на капот. Я спешу к нему, думая, что вместе нам быть — час от силы, и вряд ли за это время я смогу узнать его лучше.
— Вот она! — я слышу крик и поворачиваясь к звуку. Яркие фары ослепляют, я инстинктивно закрываю лицо от света и теряю драгоценные секунды, стоя на месте.
Двое парней бегут в мою сторону, но Илья хватает меня за рукав и прячет за собой еще до того, как они оказываются рядом.
— Свалил, придурок! — орет один из них и сразу получает кулаком в нос. Второй бросается следом, но и он через мгновение оказывается сбитым с ног. «Морская пехота — это вам не шутки», — в голову лезут всякие глупости, и я вдруг понимаю, что вхожу в число тех людей, которые без чужой помощи в книгах и фильмах дохнут первыми, еще до того, как зрители запомнят их имя. Я — балласт. Бред, бред, бред…
