— От него же ангел-хранитель отказался, — в ужасе зашептала я, а бабушка расстроено мотнула головой, словно говоря — не отвлекайся. Красное пятно заполыхало ярче, но и оно через мгновение потухло.
А это значило, что от его души отреклись ангелы и бесы, и не будет теперь ему приюта ни на этом свете, ни на том. Оставаться ему всю жизнь неприкаянным, бродить одному между мирами, не ведая покоя.
Максим все так же стоял на поляне, и лицо его точно окаменело. А Маргарита поднялась с колен, отряхнулась и побрела обратно к деревьям, из которых вышла. Я не могла думать ни о чем больше — ведь известно, что ангелы-хранители не могут отречься от своих подопечных, они сопровождают нас всю жизнь; другое дело — мы не всегда слышим их зов. Бабушка снова коснулась меня, теперь указывая на Марго: девушку было видно плохо, я прищурилась и заметила рядом с ней еще одну фигуру. Воздух прорезал запах сероводорода — верный намек на то, что вокруг творилась темная магия.
— Колдунья! — ужаснулась я, а моя безмолвная бабушка снова закивала, заслоняя собой от женщины, что стояла рядом с Ритой. Я бросила последний взгляд на Максима, и увидела вокруг него бледное поле, сквозь которое не могли больше пробиться ангелы — вот так, черными силами, его запечатали на вечное одиночество.
«Спаси его», — последнее, что я услышала перед тем, как поляна исчезла.
«Спаси его», — первая мысль, с которой я проснулась. Повернула голову — и без удивления обнаружила на подушке еловые иголки. «Хорошо, бабушка. Я спасу его»
Чем помочь Максиму Ивлеву — я не знала…
На первом курсе я влюбилась в Володьку — озорного парня с вечно смеющимися глазами. Наш роман закрутился стремительно, и уже через пару месяцев мы подумывали о свадьбе, но тут в дело вступили его родители. Отец Володьки был мэром нашего города (об этом я узнала только после предложения руки и сердца), мама — занимала пост в администрации. Именно она была решительно против того, чтобы ее единственный сын расписался с девчонкой из простой семьи. Мать Володи души не чаяла в собственном ребенке, что и сыграло решающую роль в наших отношениях. На меня, точно так же, как и на Максима, наложили печать одиночества. Но — то ли ведьма была слабой, то ли мои собственные силы не позволили колдовству осуществиться в полной мере, и мой ангел-хранитель связи со мной не потерял. Близкие люди не отворачивались, в семье все так же любили, только вот личная жизнь моя не складывалась — и теперь, думаю, уже не сложится никогда.
