Тайли изо всех сил дернулась в своих оковах, но без особого успеха. Ей не выбраться отсюда, железо заговорено кровью князя. Паника начала подбираться к ней, касаясь липким холодом ее сердца. Темнота, казалось, становилась гуще, тяжелее. Она душила ее своей интенсивностью. Перед глазами Тайли запрыгали яркие точки, в висках застучала кровь. Хотелось завыть и сжаться в маленький комочек, обхватив себя крепко руками.
Нет! Нельзя поддаваться! Князь только этого и ждет, отлично зная ее страхи. Нет, нельзя давать ему преимущества над собой. Он не сможет ее сломить. Шейн верил в нее, он сказал, что она сильная…
Шейн… Где он? Что с ним? Жив ли он? Сердце пронзила острая игла невыносимой боли. Ее любовь должна быть уже мертва. Князь не потерпит превосходства в чем-либо. А Шейн его сильно превзошел. Он добился любви княжеской игрушки, которой не смог добиться сам Анкалион. И это значит, что ее Шейн уже мертв. Ведь он простой человек. Слабый, смертный. Его так легко уничтожить, сломать. Тайли стало трудно дышать. Она отчаянно ловила ртом воздух, пытаясь не закричать. Шейн… Шейн! Прости меня… Прости! Горячие слезы скатывались по ее ледяным щекам, словно кровь. Возможно, она вся кровоточила, такой невыносимой была ее боль, будто из-за несметного количества ран на ее теле. Сердце оглушительно стучало в ее венах. И она слышала лишь его неровный, запинающийся ритм.
За что судьба так не справедлива к ней? Тайли только обрела крохи своего счастья в этой рабской жизни. И князь, в который раз, отобрал у нее все. Первой стала ее свобода. Затем были надежды на побег. Теперь же стала ее любовь. Осталась лишь ее жалкая жизнь, но вскорости, и она оборвется. Ведь из этой камеры Тайли не выйти живой.
Раньше, заковывая ее здесь, не только руки теряли подвижность, но и ноги. Сейчас же они были свободны, да и цепи на руках были намного длиннее обычного. В таком виде Тайли сможет защищаться, и князь об этом прекрасно знает. А значит, ей предстоит последний смертельный бой. Ну, что ж. Она предпочтет смерть воина в бою, чем жизнь наложницы в вечном рабстве.
Вечность… Это слово всегда было гранью для Тайли. Вечное рабство или вечное счастье. Словно ее жизнь это весы, а те две грани это их чаши. Тайли наивно поверила, что добро сможет победить зло, но заблуждалась. В ее жизни первая чаша перевесила. А может это и к лучшему. Она не смогла удержать свое счастье в руках, а значит, и не достойна его. Не достойна любви.
