В ответ Тии осуждающе качала головой:
— Как ты можешь так говорить об Эйе? Он мечтал стать моим мужем. Он столько раз это мне говорил.
— Все они мечтают об одном: запудрить мозги вам, дурёхам, и залезть на глупую, поверившую всем этим россказням девчонку. А потом сбежать подальше и побыстрее. Но у нас не побалуешь! — Старшая земного гарема Мина поднимала свой могучий кулак и потрясала им победоносно в воздухе.
— Ты, мамочка, несносна и неисправима! — махала рукой на старшее поколение дочка и шла любоваться своим будущим семейным очагом.
Вот и сегодня она уже рано утром гуляла по небольшому садику рядом с домом, ещё не обнесённом глиняной стеной, и предавалась мечтам о будущей счастливой семейной жизни. Рядом с ней шёл её жених, часто сюда заглядывающий и подгоняющий мастеровых, уже заканчивавших штукатурить строение в нежно-палевые тона и начинавших воздвигать стену из сырцового кирпича вокруг сада и дома. Эйе и его невеста шли по дорожке между только что посаженными тоненькими фиговыми деревцами и пальмами. Вдруг Эйе остановился как вкопанный и с удивлением посмотрел на берег. Тии вздрогнула и тоже уставилась во все глаза на появившуюся процессию. С только что причалившего к городской набережной большого корабля сходили по широким нарядным сходням роскошно одетые люди.
— О боги, это он! — воскликнула Тии, увидев царевича Аменхотепа. — Это он обнимал меня во сне. В жизни он ещё прекраснее.
Молодые люди и не заметили, как оказались на набережной.
— Всем пасть ниц! — закричал срывающимся от волнения голосом главный жрец местного храма Мина и глава администрации города высокий худой Пахери, пробегая мимо них и размахивая посохом.
Но Тии ничего не слышала, пожирая глазами царевича. Аменхотеп же ленивым взглядом скользил по толпе простолюдинов, столпившихся вокруг и в большинстве уже упавших на колени.
Всё было, как всегда. Только, пожалуй, в этой провинциальной дыре слишком много было пыли и мух. Но вдруг царевич забыл обо всём на свете. Он увидел Тии. Она стояла как вкопанная посреди стоявшей на коленях толпы и смотрела прямо на него. Молодой человек был поражён. Такой красоты он ещё не встречал. Голубые глаза, ослепительно белая кожа и великолепное тело, завёрнутое в полупрозрачную льняную тунику. Но тут Пахери увидел, что Тии вызывающе стоит посредине набережной.
— На колени, мерзавка! — закричал жрец и замахнулся на неё позолоченным посохом.
Вот-вот с корабля должен был сойти фараон, и Пахери с благоговейным ужасом ждал этой минуты. Никто не мог испортить ему самого торжественного момента в его жизни!
