— Машенька, милый дружок… Три мужика за столом! Так нельзя. Что о нас подумают гости?
— Гостей я приглашала на чай.
— Для знакомства надо бы по одной…
— Вы бы знали, — не слушала его Марья Илларионовна, — какое ранение он перенес на фронте. Ему и капли белого нельзя. Я угощу вас домашним красным, оно вам понравится.
— Беда… — поморщился, качая головой, Джабаров, когда она вышла.
Скоро Марья Илларионовна принесла кувшин не вполне еще перебродившего мускатного вина, терпкого на вкус, светло-красного. А сама отправилась переселять Рудену.
Горбушин с любопытством оглядывался: чем же примечательно жилище узбека и русской? Но никакой экзотики тут не было, и Горбушина это даже разочаровало. Полы покрашены, в прихожей большая деревянная вешалка на восемь крюков, у стены трюмо, на призеркальном столике черный телефонный аппарат и платяная щетка.
В следующей комнате, куда дверь была открыта, виднелась двуспальная кровать под легким одеялом и горка маленьких подушек под кружевной накидкой. На стене висел темно-синий ковер с большой пунцовой розой в центре.
По восточному обычаю гость обязан прежде отведать угощения, затем только начинать беседу. Не зная этого, Горбушин взялся было выяснять отношение райкома партии к нуждам завода, полагая, что и об этом его спросят на «Русском дизеле»; его толкнул локтем Шакир, кое-что понимавший в восточных обычаях, да и директор сделал неопределенный жест, бормотнув:
— Кушайте кишмиш, пейте…
Через некоторое время он заговорил сам:
— Если не ошибаюсь, бригадир, ты хочешь нам помочь?
— Но как это сделать?.. Давайте вместе обсудим. Райкому партии известно об авральном положении на станции?
— Мы с Нурзалиевым два раза просили у райкома разрешения завербовать в кишлаках двадцать человек для временной работы.
— У секретаря просили?
— Со вторым объяснялись.
— Почему не с первым?
— Первый у нас недавно. Молодой. Тридцать восемь лет. Инженер-ирригатор. Мелиоративное и ирригационное дело для многих новое, машины сложные. Вот первый все время и проводит с рабочими в степи, делает план освоения. Актуальнейшая, знаете, задача района… Союзное правительство решило через пятнадцать — двадцать лет в Голодной степи создать пахта-арал.
— Если вы считаете, — ввернул Шакир, — будто мы понимаем, что такое пахта-арал…
— По нашему хлопок — пахта, арал — море… Хлопковое море должно разлиться в Голодной степи через пятнадцать — двадцать лет, но для этого уже сейчас следует трудиться очень напряженно.
