Горбушин засмеялся:
— Не ты… Значит, что я — тебе, что ты — мне?..
— Язык современных людей…
— К которым ты и себя причисляешь?
— И я такая же… От себя никто ничего не отбрасывает.
Он вдруг по-новому увидел ее, по-новому услышал. И ему не захотелось продолжать разговор.
Взяв лист ватмана и кульман, опустив голову, он сказал, что все-таки пойдет чертить, ей же советует последовать примеру Шакира — вынести в сад раскладушку и хорошо выспаться. Рудена не согласилась. Она не хотела оставить его одного в чужом дворе, помня, что где-то здесь живет та красивая девчонка, на которую он утром так засмотрелся.
В беседке Горбушин собрал кульман, прикнопил ватман, стал чертить. Рудена уселась за деревянный некрашеный столик, раскрыла «Анну Каренину» и начала читать, с трудом преодолевая желание уснуть.
Увидев в беседке неприятную для себя сборщицу Рип ощутила желание повернуться и уйти. Она так бы и сделала, да Рудена уже заметила ее.
— Добрый вечер! — отчего-то зазвенел голос Рип.
Горбушин живо обернулся от кульмана:
— Еще раз здравствуйте… Проходите, пожалуйста…
— Спасибо, я на минуту, я зашла к вам по поручению директора и начальника СМУ Нурзалиева… — она запнулась и перевела дыхание.
Рудена не ответила на приветствие. Лишь взглянула на нее мельком, опустила голову и стала водить глазами по строчкам, будто очень уж интересовалась чтением. А видела не строчки, нет, она видела отделанное бархатом темно-голубое платье Рипсиме, красный мак в руке и эти глаза, которые она не сводила с Горбушина. Только женщина может увидеть сразу так много!
Горбушин понял состояние Рип.
— Я рад вашему приходу, — поспешно заявил он. — Представьте себе, я только что думал о необходимости встретиться с вашим директором еще раз, а теперь вы мне поможете это сделать. Хочу задать ему несколько вопросов, которые не пришли мне в голову утром на совещании у него в кабинете.
Рип видела, что он хочет помочь ей, но продолжала со все усиливающимся от волнения акцентом, — утром Горбушин не заметил его:
— Они прислали меня спросить, нет ли у вас каких-то специальных приспособлений для распиливания отверстий, и, если есть, дайте их, пожалуйста, — мы своими силами, не беспокоя вас, попробуем исправить фундамент.
Горбушин пошутил:
— Приспособления есть… Голова и две руки!
— Благодарю вас! — резко ответила Рип. — А кроме этого оригинального приспособления вы ничего не можете нам предложить?
Горбушин переменил тон:
— Не в том суть дела, товарищ Гулян, кому из нас исправлять фундамент. Он запорот окончательно, и я не приму его, как бы удачно, с вашей точки зрения, он не был исправлен. Неужели я недостаточно ясно говорил об этом вашим руководителям?
