И вдруг учительница разрыдалась. Тетка Василиса не знала, как ее утешить.
И по-прежнему в печке сушилась на противне свекла и мелко нарезанная картошка. Дрова Кланя добывала где придется. Мы с Пашкой вели тайную разведку. Чуть в чьем-нибудь заколоченном доме оторвалась доска или забор свалился, мы сейчас же доносим об этом Клане. А она уже знает, что делать.
Но хотя ночи были темные, кто-то заметил Кланю с вязанкой штакетника. Конюх Митрич внезапно обнаружил убыль и в березовой поленнице. Тетка Василиса была в деревне и властью, и судьей, и следователем. Наутро она явилась с обыском. Заглянула в сарай, под сени, в уборную. Но все улики давно уже сгорели в печке. Тогда она посреди урока вломилась в класс, открыла дверцу печки, поковырялась в золе.
— Это что? — неожиданно спросила она нас, подкидывая на ладони синий пережженный гвоздь.
— Гвоздок, — сказала Любочка.
— Правильно. А как вы думаете, откуда он сюда попал?
Мы с Пашкой сразу догадались, куда клонит председательша, и обрадовались, что Кланя ушла на почту отправлять продуктовую посылку. А учительница ничего не понимала.
— В чем дело, Василиса Федосеевна? — спросила она обеспокоенно. — Вы срываете урок. Прошу вас оставить класс…
Тогда тетка Василиса перешла в прямое наступление.
— Не бойсь, матушка, хлеб у тебя не отобью, своих делов по горло. А только как же это так, учительша? — вдруг спросила она едким и суровым голосом. — Воруете дровишки, побираетесь, а в школе хоть волков морозь? Хоть бы сиротку пожалела, — кивнула она на Любочку. — Я вот в шубе да в шали насквозь промерзла, а на ней одни шобонья.
— Мне не холодно, — пропищала Любочка.
— Нам никому не холодно! — подхватили все мы, хотя холод был лютый и сама учительница, наверное, очень мерзла в своем куцем жакетике и узких туфлях. Нам она разрешила сидеть в пальто.
Сейчас она стояла у окна перед классной доской и смотрела то на тетку Василису, то на нас с Пашкой. Кажется, она что-то начинала понимать. Лицо у нее все время менялось. Брови вздрагивали. Зрачки глаз то взблескивали, то гасли.
— Если Клава виновата, я накажу ее, — наконец сказала она глухо. — Но и вам никто не давал права так грубо и бестактно прерывать школьные занятия. И позвольте вам заметить, товарищ председатель, что вместо неуместной жалости вы могли бы девочку немного приодеть. Да и дров могли бы подвезти…
— Ну уж нет, — разгневалась тетка Василиса. — Учительница раздала, расхвоила, а колхоз ей подвози. Да мне черт с вами со всеми — померзайте, подыхайте с голоду!
