Развязали, коня подали. Сел бывший князек и… ни разу не оглянулся, гнус.
— Зря коня отдали! — выкрикнул кто-то из толпы.
— Я был такого же мнения, да вот главнокомандующий распорядился. — Вордак взглянул на Северьянова. В глазах у него запрыгали веселые синие огоньки. Из толпы опять, перекрывая разноголосый тихий говор:
— Этот князек любого из нас в ложке утопит.
— Паразит! — поддержал с расстановкой однорукий фронтовик в захлюстанной шинели. — В одном полку я с ним служил. Бывало, начнет тебя в грудь наганом бить, аж патроны из барабана сыплются.
— Несут! — взорвалось над толпой.
— Ступу прут!
— Молодцы! — подхватил живо Вордак. — Это ж такая трибуна, закачаешься.
— Действительно закачаешься, — улыбнулся Северьянов.
Василь сиял. Он заставил хозяина хибарки, своего приятеля, нести стол, сам взвалил себе на плечо в сенях березовую ступу. Слепогин тащил две скамьи. Шествие замыкала детвора, за которой топали две старухи.
Когда стол, скамьи и обернутая дном вверх ступа очутились в горячем кольце бывших фронтовиков и всё прибывавших крестьян села Красноборья, Стругов несмело подошел к столу и снял папаху.
— Прошу наметить президиум данного митинга!
— Стругов!
— Северьянов!
— Вордак!
— Ковригин!
— Силантия Маркова!
— Братцы, какой я фронтовик?
— Ладно, не чинись, двое сынов на фронте.
— Есть еще кандидаты?
— Хватит!
Избранный единогласно президиум быстро распределил роли. Ковригин уселся с желтым листом оберточной бумаги, свернутым вчетверо. Стругову очистили председательское место.
Толпа перед зданием волостного правления быстро росла.
Когда Стругов объявил митинг открытым, половина площади была уже заполнена народом.
— Данному нашему первому митингу, — не спеша заговорил Стругов, — предлагаются такие вопросы: первое — о волостной ячейке сочувствующих большевикам и о создании при ней военно-революционного отряда; второе — избрание волревкома и о проведении во всех деревнях выборов в волостной Совет крестьянских депутатов. Есть ли еще какие у кого вопросы? Нет… Тогда, кто за повестку, прошу поднять руки!
Поднимали руки все, даже ребятишки, забравшиеся на прясла.
— Слово предоставляется товарищу Северьянову, пустокопаньскому учителю.
Красноборцы жадно глотали новые для них слова: «ячейка сочувствующих большевикам», «волревком», «военно-революционный отряд», «Совет крестьянских депутатов».
И в ответ на неслыханные на этой площади слова отдавалось:
— Вот это, брат, наша власть!
— Не чета той, что с Куракиным чай пьет!
