Когда вошли в темную зону, о том, что под кораблем Луна Басаргин догадывался лишь по отсутствию звезд, коих за ее пределами было в избытке. Ярких, сочных и будто ставших намного ближе.
— «Кречет-2», как дела? — запросил он, вернувшись в реальность.
— Нормально. Прошел спускаемый аппарат, двигаюсь вдоль агрегатного.
— Повреждения видишь?
— Пока нет. Темно тут, как в подвале дома моей бабушки. Фонарного света не хватает – надо подобраться ближе.
— Понял тебя…
Как и в первый выход Михаил дышал очень тяжело. Какими бы не были продвинутыми и современными российские скафандры «Орлан МКС», их масса от этого не уменьшалась. Ни много ни мало – целых сто двадцать килограмм. Да, снаружи имеется удобный пульт управления с встроенным компьютером и дисплеем, сообщения на котором меняют цвет в зависимости от исправности систем. Да, находясь внутри, космонавт чувствовал себя достаточно комфортно: воздух проходил через множество фильтров и сублиматор, осушался, обогащался кислородом, подогревался или напротив охлаждался перед подачей. Да, работать на одном месте в такой универсальной одежке – одно удовольствие. Чего не скажешь о передвижении.
— На месте, — прозвучал доклад инженера.
Басаргин затаил дыхание, ожидая «диагноз»…
Напарник не торопился с докладом, тщательно исследуя корпус корабля и последствия его столкновения с пустой топливной емкостью. И в этом проявлялась одна из замечательных особенностей его характера, которую Басаргин подметил еще на Земле во время подготовки к полету. Выполняя свою работу, Михаил всегда был предельно внимателен и педантичен. Никакой спешки, ни малейшего намека на поверхностное отношение к делу.
— Ну что там, «Кречет-2»? — не выдержал командир.
— Вижу вмятину на корпусе, — ответил инженер. — Огромную по площади вмятину. Довольно глубокую, в центре в листах обшивки прорыв.
— Технологические люки рядом имеются?
— В том-то и дело, что нет. Был бы люк – сейчас скинул бы крышку и посмотрел…
* * *
Вернувшись на борт, Матюшин вышел из скафандра, но снимать легкую поддевку отказался и даже не прошел в другой отсек.
— Опять травит, Олег. Только теперь в другом месте – из-под пробитой обшивки, — устало сказал он. — Уверен, что неполадки двигателя связаны с механическим повреждением.
— Дыра большая?
— Вытянутая: двадцать на восемьдесят сантиметров. Края рваные и довольно острые. Характер внутренних повреждений определить невозможно из-за густого газообразного облака. Сейчас отдышусь, возьму другой инструмент и опять пойду.
