В конце коридора навстречу попался начальник тренажного комплекса.
— Юрий Семенович, — окликнул его Воробьев.
— Да, Игорь Александрович, — остановился тот.
— Как вам свежая группа?
— Вы о «лунатиках»?
— О них, родимых.
— Нормальные ребята, работают неплохо. Троих-то я знаю, по прошлым тренировкам, а к новенькому пока присматриваюсь.
— Нас как раз интересует новенький…
При отборе кандидатов у членов комиссии больше всего сомнений и вопросов вызывал полковник Басаргин. Причиной тому являлся его возраст. Что ни говори, а сорок для начала космической карьеры – многовато. Сам полковник был другого мнения и на всех тестах выдал отменные результаты, что и решило дело в его пользу. Однако сомнений у руководства от этого не убавилось – Воробьев по-прежнему полагал, что на Луну лучше отправить экипаж помоложе.
— А новенький, я вам доложу, ничего парень, — улыбнулся Юрий Семенович. — Особенно порадовала его память. Сегодня гонял их по предстартовой подготовке, так ему достаточно один раз прочитать технологию и все – действует так, словно уже пять полетов за плечами.
— Что ж, это радует, — пробурчал Воробьев. — Спасибо, не будем вас задерживать…
* * *
«Марс-экспресс» не хотел впускать непрошеных гостей – запорный механизм люка долго не поддавался. Командир с инженером по очереди налегали на его рукояти, покуда заиндевевший металл не стронулся с места.
— Наконец-то, — тяжело дышал пилот. — Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется?
— Знаю, — уверенно ответил товарищ. — Минут пятнадцать повисеть в невесомости без движения и восстановить дыхание.
— Не угадал.
— А что тогда?
— Снять шлем и стереть с лица капли пота.
Тяжелая крышка люка отъехала в сторону. Впереди была темнота, холод и неизвестность.
— Пошли, — включил фонарь командир.
Космонавты друг за другом двинулись в чрево «Марса»…
Внутри бытового отсека не было беспорядка, только возле борта замер на одном месте раскрытый блокнот, забытый кем-то из погибших космонавтов. Именно из этого отсека тридцать лет назад они в последний раз вышли в открытый космос и больше не вернулись.
Почти все внутри покрывал толстый слой инея: приборные панели, клавиши, лампочки, тумблеры, бортжурналы, инструкции, стены… Вся влага, когда-то содержавшаяся в здешнем воздухе, осела на предметы и кристаллизовалась.
Вещи, оставленные космонавтами перед облачением в скафандры, были аккуратно сложены в специальные шкафчики; два тонких матерчатых шлемофона с гарнитурами виднелись из-под широких резинок, коими удерживались возле стенок. К ручке одного из шкафчиков были пристегнуты наручные часы.
