К столику время от времени подходили засвидетельствовать почтение разные люди. Тренькала музычка. И всё это было похоже на последствия какого-то киношного азиатского крепкого кальяна.
— Я слышала, вы невеста Льва Петровича? — прошептала мне вдруг дама из числа очередных старых знакомых Лёвы. — Вам повезло, дорогая. Хотя для того, чтобы жить с Львом Петровичем, нужно иметь железную нервную систему. Я, например, не смогла…
Спасибо тебе, добрая женщина… Стерва. С каким бы удовольствием я послала бы тебя туда же, куда пыталась послать в такси Лёвины связи!
В семь позвонил Рушник и предложил подвезти меня в спортзал к адвокату. Я, сонная и злая, отказалась и грязно обругала Николая Игоревича. Тогда он сообщил, что приедет сам по себе, как независимый наблюдатель. Ему, видите ли, хочется знать реакцию Резанникова на мой материал. А потом, если материал понравится, он, Рушник, отвезёт меня позавтракать. Я грязно обругала его ещё раз.
Потом позвонил фотограф Метрин и дико извинялся, но фотографии получились плохо. Какой-то кошмар. Он, Метрин, десять лет в фотографии, но тут со светом — полная беда. Всё было сделано по правилам. А вышло — хуже некуда. И он обязательно подъедет днём в адвокатский офис и сделает повторный сеанс. Но не буду ли я любезна, не захвачу ли «мыльницу» с тем, чтобы — на всякий случай — сделать несколько «домашних» фото в спортзале…
Потом я долго набирала Макса. Нужно было упросить его подбросить меня сначала в редакцию за фотоаппаратом, потом в спортзал. И оградить меня от рушниковских эмоций.
У Макса не отвечали. Наконец, звонке на двадцатом, сонный женский голос спросил в трубку:
— Чего?
— Будьте добры, пригласите Макса, пожалуйста.
— Макса? — девушка, видимо, пыталась вспомнить, кто такой Макс. Потом я услышала нерадостный голос коллеги.
— Макс внимательно слушает!
Я вкратце объяснила ему задачу и быстро повесила трубку, чтобы не поругаться.
— Что, нельзя было ему по факсу твой опус выслать? — зло ворчал Макс и зевал так, что не вписывался в повороты.
— Он будет в спортзале, там нет факса. А время не терпит.
— Зато я почему-то должен всё терпеть!
Спортзалом называлось громадное помещение с барами, стоянками и прочими атрибутами удачной спортивной и бандитской жизни. Макс долго не хотел выбираться из машины и просил оставить его поспать. Но перспектива столкнуться в коридоре тет-а-тет с Рушником мне не нравилась. Пришлось заму главного редактора выползти на улицу.
