– Никогда не слышал о подобных условиях освобождения, – нахмурился королевич.
Храповицкий собрался было что-то ответить ему, но пани Марыся мягко остановила супруга и обратилась к Владиславу сама:
– Нынешний русский царь – человек весьма необычный, и не все его действия бывают понятны окружающим, однако он человек чести и никогда бы не потребовал от моего мужа чего-то недостойного.
– Вас послушать, так он просто цвет рыцарства! – громко воскликнула Агнешка, которую весь этот разговор с самого начала раздражал.
– Я знал много достойных рыцарей, – отвечал пан Якуб, не глядя на фаворитку королевича, – но ни одного, кто бы мог с ним сравниться!
– А почему вы называете герцога Иоганна Альбрехта русским царем, – спохватился Владислав, – ведь единственный законный царь Московии – это я?
В голосе королевича зазвенел металл, и взгляд сделался острым, как будто он целился из пистолета, однако Храповицкий не успел ему ответить, потому что к королевичу подошел личный посланник богемского короля граф Хотек в сопровождении двух офицеров.
– Какой превосходный бал, ваше королевское высочество, – учтиво произнес он, сопроводив свои слова изящным поклоном.
– Благодарю вас, граф.
– Но он, разумеется, не сможет задержать начало кампании? У нас не так уж много времени.
– Никоим образом, все уже подготовлено, и мы выступаем через три дня, – отвечал ему королевич, чувствуя себя школьником, попавшимся на том, что не выучил урок. В какой-то мере так оно и было, ведь именно посланник привез ему деньги для ведения войны и бдительно следил, чтобы они расходовались по назначению.
– О, это весьма приятные известия!
– Что я слышу: вы так скоро покинете нас? – не смогла удержаться от восклицания панна Карнковская и вышла вперед.
Взволнованные слова девушки привлекли к ней внимание присутствующих, и все дружно уставились на нее. Но та, не обращая на окружающих ни малейшего внимания, продолжала едва ли не со слезами на глазах.
– Не могу поверить, что вы можете быть столь жестоки, ваше высочество, – лепетала она, и неподдельное горе могло бы растопить, наверное, даже каменное сердце. – Неужели вы не могли предупредить…
На лице Владислава появилось нечто вроде раскаяния, а его приятель Адам пожал плечами, дескать, женщина, что с нее взять! Взгляды посланника и его офицеров и вовсе не выражали ничего, кроме презрения пополам с равнодушием. Хотя нет, один из них, довольно изящный молодой человек в черном камзоле, сильно побледнел и, не отрываясь, смотрел на остававшуюся прекрасной даже в своем отчаянии девушку.
