– Что с остальными?
– Догнали, – махнул рукой ротмистр. – Тела только худо спрятали. А своих увезли.
– Почему так решил?
– Следы, – пожал плечами Федор. – Троих Корнильевы ратники ссадили, пока их не постреляли из самопалов.
– А куда злоумышленники девались, того тебе следы не подсказали?
– Известно куда. В Москву!
– Ты уверен?
– Уверен. Через Чертольские ворота.
– А сколько их было?
– Не менее двух десятков.
– Такой ватагой немногие ездят… – задумчиво протянул я, – на воротах должны были запомнить.
– И даже записали, – усмехнулся Панин и подал свернутый в трубочку свиток.
Внимательно прочитав, я недоуменно поднял на него глаза.
– Тут нигде нет двух десятков конных…
– Вот тут, – пояснил ротмистр, ткнув пальцем в список.
– Телеги, а с ними провожатые?
– Ага, караульные на воротах подивились, дескать, возы мужицкие, а провожатые по виду – холопы боевые.
– А чьи, они не поинтересовались?
– Так вот… – снова ткнул Федор.
– Телятевский с двумя ратными? Хм, а ведь он тебе сосед по поместью, не так ли?
– Верно, и я такого и не упомню, чтобы при нем челяди меньше десятка было.
– Доказательств маловато…
– Прикажи сыск учинить, государь, будут и доказательства.
– Сыск, говоришь?..
Легкий ветерок лениво шевелил стяги и бунчуки подошедшего наконец к Смоленску королевского войска. Блестели на солнце великолепные латы гусар и прочих богатых панов, составлявших главную ударную силу армии Речи Посполитой. Чуть менее броско, но тоже весьма внушительно выглядели хоругви литовской шляхты. Немецкие наемники на их фоне были и вовсе скромниками, не говоря уж о реестровых казаках и гайдуках. Но все вместе они являли собой зрелище величественное и пугающее. По крайней мере, так полагал главнокомандующий этими силами королевич Владислав Ваза, горделиво оглядывавший свое воинство.
Вокруг королевского сына собралась блестящая свита, состоящая из представителей лучших родов королевства Польского и великого княжества Литовского. И все они, как один, осыпали королевича комплиментами по поводу мощи и бравого вида его армии. Владислав благосклонно внимал всем этим славословиям, время от времени поглядывая в подзорную трубу на город, как будто надеясь, что засевшие там смоляне и московиты одумаются и сдадутся, не рискнув противиться неодолимой силе. Увы, сидящие за крепкими стенами варвары не захотели внимать голосу рассудка и не стали высылать парламентеров с белым флагом. Что же, тем хуже для них!
– Пан гетман, – звонким голосом спросил он у невозмутимо взирающего на все это Ходкевича, – как вы думаете, долго ли сможет продержаться Смоленск против нашей армии?
