— Тебе придется поехать, Рэчел. Это единственная возможность. Привези мне мальчика, не то будет слишком поздно.
Андрю Кингстон сердито заявил:
— Это величайшая глупость, о подобном я и не слыхивал? Неужели ты в самом деле собираешься ехать?
— Разве у меня есть выбор? — устало отвечала Рэчел. — Вы же сами сказали мне, что он очень серьезно болен, что следующий приступ может случиться в любой момент и стать последним. Он хочет видеть Марка, прежде чем умрет. Это вполне можно понять. Марк — его наследник в конце концов.
Доктор Кингстон скептически поднял брови.
Они находились в его личном офисе в клинике Мордаунт. Поднос со свежесваренным кофе стоял на столе перед ними. Сэра Жиля привезли в клинику около получаса назад и поместили в отделение интенсивной терапии. Рэчел только что зашла к нему попрощаться на ночь, но дед находился под действием сильного успокоительного и не узнал ее.
Он лишь произнес “Дитя мое” и замолчал, явно не находя слов.
Речел горько улыбнулась доктору.
— Он уже все организовал, даже назначение на всякие прививки на завтра — против желтой лихорадки, холеры и тому подобное. Я просто займу его место. Гостиница заказана, паспорт у меня в порядке. Мне не нужна виза, так как я не собираюсь быть там более девяноста дней. Может быть, это и к лучшему.
Доктор Кингстон еще сильнее нахмурился.
— Дорогая моя, что может быть хуже?! И о чем только Жиль думает? Красивая молодая женщина — одна в Южной Америке!
Она отвечала спокойно:
— Он думает о Марке.
Последовала короткая грустная пауза. Эндрю наблюдал за девушкой. Недавно в одной из воскресных газет появилась статья о Рэчел, полная нападок на нее. Автор изображал Рэчел некой “снегурочкой” английской сцены. Возможно, она и производила такое впечатление своей нежной и светлой, несколько холодноватой красотой и некоторой замкнутостью. Но более внимательный человек мог бы заметить за гордой собранностью и умением держаться ранимость, прятавшуюся в нежных изгибах губ и слабой грустью проступавшей иногда в ее зеленых глазах.
Доктор резко спросил:
— А как же твоя карьера? Пьеса, в которой ты играешь, и эта передача на телевидении?
Она улыбнулась:
— Пьеса уже снята со сцены, а в той передаче я уже закончила свои эпизоды. Мой агент имеет, конечно, предложения, над которыми я думала, но нет ничего такого, что я хотела бы сыграть во что бы то ни стало. Так что я вполне могу слетать в Колумбию. Я обещала себе отпуск, и теперь я уеду далеко от Англии и ее мокрой зимы.
