— При других важничают, а вот, погляди! — тихо сказал один, отвязывая веревку с площадки трапа, и поглядел на командира, которого, наконец, усадили в катер.
— Когда же мы дадим им по шее?
На мгновение они испуганно сжались... но тут же расхохотались.
Далеко справа, в сером, как море, тумане, видно было, как сверкает маяк бухты Сюкуцу. В ту сторону, куда он поворачивался, на много миль протягивался таинственный далекий серебристый луч.
Начиная с Румоэ, посыпал мелкий пронизывающий дождь. Руки рыбаков и чернорабочих окоченели, точно крабовые клешни, и они грели их, то засовывая за пазуху, то поднося трубочкой ко рту и согревая собственным дыханием. Струи дождя, похожие на серые волокна тушеных бобовых стручьев, безостановочно падали на такое же серое, тусклое море. Ближе к Вацуканай дождь полил ливнем, широкая поверхность моря волновалась, как полотнище флага на ветру. Потом волны стали мелкими и частыми. Ветер зловеще выл в мачтах. Все скрипело и стонало непрерывно, словно расшатались заклепки в обшивке и переборках. Когда вошли в пролив Лаперуза, это судно, водоизмещением почти в три тысячи тонн, судорожно вздрагивало, точно его одолевала икота. Как будто подхваченное какой-то чудовищной силой, оно взлетало вверх, на секунду повисало в воздухе и опять низвергалось. Тогда появлялось неприятное ощущение, как бывает, когда спускаешься в лифте. Рабочие пожелтели: они страдали морской болезнью; их все время рвало, они только тупо поводили глазами.
Через круглые, мутные от брызг иллюминаторы иногда показывался жесткий силуэт покрытых снегом гор Сахалина. Но сейчас же его скрывала волна, вздымавшаяся за стеклом, точно ледяная альпийская гора. Открывалась глубокая жуткая пропасть. Накатываясь, волна ударялась об иллюминатор, рассыпалась, взметалась пеной и уходила назад, все дальше и дальше. Она скользила по стеклу и растекалась, как узор в калейдоскопе. Иногда пароход вздрагивал всем корпусом, словно засыпающий ребенок. С нар что-то падало, глухо трещало, волны с гулом били в борт... Из машинного отделения доносился стук машин, сопровождавшийся легким сотрясением: дот-дот-дот... Иногда, когда судно поднималось на гребень волны, винт вертелся вхолостую и шлепал лопастями по воде.
Ветер все крепчал. Обе мачты гнулись, точно удилища, и жалобно скрипели. Волны одним прыжком добирались до верхушек мачт, бросались, как дикая кошка, с одного борта на другой и разливались потоком. В такие минуты трапы превращались в водопады.
