— Однако, если мы не будем делать так, Асагава не исправится. Нам еще хуже от него придется. Дело ясное.
Рыбаки говорили: «Ерунда!», но в то же время «красное движение» вызывало у них интерес.
При густом тумане, как и во время бури, на пароходе непрерывно гудела сирена, сзывающая кавасаки. Протяжный гудок, похожий на мычание быка, звучал в густом, как вода, тумане в течение нескольких часов. И все же случалось, что кавасаки не сразу могли вернуться. Были, однако, и такие, которые под видом потери ориентировки заходили на Камчатку. Это проделывалось не раз. С тех пор как краболов вошел в русские воды, добраться до берега было нетрудно, если заранее наметить курс. Многие из рыбаков интересовались «красной пропагандой».
Компания всегда тщательно следила за подбором и наймом рабочих. Просила деревенских старшин и полицейских начальников тех мест, где производилась вербовка, указывать «примерных». Отбирала рабочих, которые не имели никакого отношения к рабочим союзам, которых можно было всецело держать в руках, чтобы все складывалось вполне благоприятно для хозяев. Но работа на краболове как раз способствовала тому, что рабочие объединялись, организовывались. Как ни предусмотрительны были капиталисты, этого они предотвратить не могли. По иронии судьбы выходило, что они нарочно собирали еще не организованных рабочих и учили их объединяться.
Инспектор стал волноваться.
Сезон проходил, а улов был явно меньше чем в прежние годы. А на других судах, как он слышал, результаты были выше прошлогодних. «Хаккомару» отставал на две тысячи ящиков. И инспектор решил, что если он будет «миндальничать», как до сих пор, то совсем пропадет.
Решили передвинуться на другое место. Инспектор перехватывал радиограммы других судов и принялся без стеснения обворовывать чужие невода. Первый же невод, который подняли милях в двадцати к югу, был полон крабов, просовывавших клешни в петли невода.
— Все благодаря тебе! - Инспектор похлопал капитана по плечу.
Случалось, что, когда они подымали невод, их замечали, и катеру приходилось удирать. С тех пор как на краболов начали поступать чужие уловы, работа опять закипела.
У входа в цех вывесили плакат:
«В случае малейшей нерадивости виновные будут подвергаться «прижиганию».
Если будет замечено, что ленится целая группа, виновные будут
подвергнуты «камчатской гимнастике».
Вводятся штрафные вычеты.
По возвращении в Хакодате виновные будут переданы полиции.
В случае малейшего сопротивления инспектору виновные будут расстреляны.
