31. Смешение германцев с романским населением провинций
Основываясь в римских провинциях, германцы селились среди романского населения, которому уступали своею численностью и ниже которого стояли, и в культурном отношении. Мало-помалу пришельцы привыкали говорить на языке туземного населения и подчинялись вообще его культуре. В общем германское нашествие не было завоеванием, за которым следовало бы обращение побежденных в рабство и отобрание у них всех земель. Германцы селились в империи большею частью в качестве её защитников, а их короли смотрели на себя, как на правителей романского населения по уполномочию, полученному от императора. Поземельная собственность оставалась за её прежними владельцами, которые должны были уступать пришельцам только известную её часть. Свободное население провинции сохраняло свою личную свободу. Некоторые варварские короли (в особенности Теодорих остготский) даже сознательно стремились к тому, чтобы сохранить прежние порядки в администрации, суде, финансах, но это им вообще плохо удавалось; нашествие сопровождалось страшным расстройством всего римского быта, Притом у новых господ и не хватало умения его поддерживать. Но и в тех случаях, когда германцы (как это делали именно лангобарды) нарочно разрушали прежние порядки, им тоже не удавалось совершенно их уничтожить, так как этому противились сами нравы, обычаи и привычки населения. В новых условиях положение германских конунгов сделалось двойственными. По отношению к германцам они оставались по‑прежнему народными вождями с весьма ограниченною властью, но по отношению к старому населению провинции они были преемниками абсолютной власти римских императоров. Эта двойственность поддерживалась еще тем, что долгое время прежнее население судилось по римским законам, а варвары, – как сами себя называли германцы, – по своим. У них даже явились записи этих законов, известные под названием варварских правд (leges barbarorum), из которых самою древнею была Салическая правда. По этой «правде» в франкском государстве вира за убитого франка была вдвое больше виры за убитого римлянина, и это правило распространилось на королевских дружинников и придворных, за которых платили втрое больше, чем за обыкновенных франков и римлян. Понятно, что племенное вече не могло удержаться в прежнем виде с образованием обширных королевств в провинциях Римской империи. Но с другой стороны, и античный городской быт стал приходить в упадок
