– Эй? – тихо позвала я, делая шаг вперед.
В глубине комнаты раздался шорох,и я вздрогнула. Показалось? Неуверенно потопталась на месте, сжимая холодный тяжелый ключ. Сделала шаг и наткнулась на что-то, толкнула носком ботинка. Бутылка? Стекло звякнуло и покатилось по полу. Я растерянно замерла. Глаза немного привыкли к темноте, и я уже различала очертания предметов. Но что это за груда слева? Или углы справа? В этой комнате сделали перестановку?
– Эй…
Ледяной комок в груди разросся и уколол под ребра. Дышать стало трудно. Пожалуй, надо убираться, зайду в другой раз!
Слева шевельнулась тень,и я вскинулась, до рези всматриваясь во тьму.
– Я…
Тяжелая рука легла мне на губы, закрывая рот.
– Т-ш-ш… не надо слов. Ты ведь не для этого здесь… – жаркий шепот опалил висок. Ноздри защекoтал запах льда… И сзади приҗалось горячее и, кажется, почти раздетое тело Вандерфилда.
Я пискнула ему в руку и замерла, ощущая кақ мужские губы скользнули с щеки ниже. Эш потянул меня за косу, заставляя откинуться ему на плечо и лаская губами. Впадинка под ухом, легкое касание мочки, чрезмерно чувствительная кожа шеи… и странная слабость, разливающаяся по телу. На шею упало несколько капель с его волос. Вандерфилд недавно из душа? Почему я думаю… об этом? Почему стою и… вслушиваюсь в медленные движения егo губ на своей коже?
Пошевелилась. И тут же меня дернули, вскинули, прижали спиной к стене. Сильно, до хруста в позвоночнике. Похоже, хозяину этих комнат темнота совсем не мешала.
– Я ведь сказал – без слов, – приказ прозвучал глухо,интонация заставила меня насторожиться. Кажется… кажется, у Эша язык заплетается!
– Ты пьян? - прошептала я. Почему-то говорить вслух было страшно.
Тихий смех лизнул мои губы и отозвался внутри дрожью. На вдохе остался едва уловимый вкус спелых вишен.
– Нам это не помешает. - Обжигающий вдох, нервная дрожь. И его руки на моих плечах. Спускаются до локтей, сжимают, сковывают движение. Мое сопротивление. А я сопротивляюсь? - Сегодня дерьмовый день. - Он снова тихо и жутко рассмеялся. - Очень дерьмовый. Так что первый раз будет жестким…
Первый раз?
О чем он?
Хватка на моих руках стала сильнее. Тьма обступала. И запах льда. Как тогда… только вместо холода – жар. Невыносимый. Хотя в ту ночь первое мгновение после падения мне тоже было oбжигающе горячо… я падала и сейчас – в бездну. И не могла это прекратить…
– Стой…
Не приказ, а придушенный хрип. И никакой реакции. Лишь муҗское тело, прижавшееся теснее. Рубашки не было.
