Ответа не последовало.
Я бросился на поиски карлика в желтом кафтане и трехголового дога, но не нашел их.
Между тем Единорог скользнул вдоль стен из серого коралла и словно приклеился к причалу.
Я потратил некоторое время, чтобы спустить паруса. Работа оказалась на удивление легкой, хотя обычно требует более одной пары рук.
— Послушайте, — крикнул я, — если нравится, прячьтесь, я а хочу походить по палубе для коров, местечко мне нравится.
Мне довольно хорошо известны южные острова, и тот, по которому ступал, ничем не отличался от островов, где приходилось бывать, добывая копру или трепангов.
Кокосовые пальмы были высокими, плодоносными и ухоженными; в прозрачной и спокойной воде атолла скользили рыбешки. На дне колыхались длинные водоросли. Твердая почва блестела, словно ее припудрили слюдой.
— Наверняка, здесь есть деревня, — бормотал я, двигаясь по утоптанной тропинке.
Прошел около лье сквозь заросли, не заметив ни малейшего дымка.
И вдруг, повернув почти под прямым углом, увидел дом.
Никогда бы не подумал, что такая усадьба из розового кирпича может стоять среди джунглей Океании.
— Хорошее гнездышко, которое сперла птичка Рокк где-то во Франции и перенесла в эту забытую богом дыру, — воскликнул я. — Но чему удивляться? Чего я только не увидел с того вечера, когда посетил наш славный Единорог! Смотри-ка, здесь живут люди!
Дверь в глубине высокого крыльца была приоткрыта, за ней открывалась красивая гостиная.
Я принюхался к запахам дома, похоже, принадлежащего зажиточному буржуа — ароматы кухни, варенья и испанского табака.
Я колебался, какую из трех или четырех дверей выбрать, когда нежный и вежливый голос пригласил:
— Входите в крайнюю справа, мистер Гроув!
Меня действительно зовут Натаниель Гроув. Но из всех необъяснимых вещей, случившихся во время моих приключений, та, что меня узнали, показалась мне самой удивительной.
— Меня и вправду зовут Натаниель Гроув, — сказал я, входя в гостиную, розовую как внутренность граната.
В низком кресле с сигаретой во рту сидела и улыбалась молодая дама с приятным лицом.
— Араковый пунш, виски или французское шампанское? — осведомилась она.
— Вы очень любезны, — сказал я, здороваясь. — А поскольку столь любезны, с охотой отведаю шампанского.
Золотистая пробка взлетела к потолку, и мне поднесли высокий хрустальный бокал.
— Коли вы знаете мое имя, — я уже осмелел, ибо незнакомка подмигнула мне с излишне игривым видом для дамы хорошего воспитания, — простите за нахальство, но с кем имею честь общаться?
