На протяжении всей своей жизни Ф. Г. Добржанский оставался верующим православным христианином, причем во второй половине жизни его интерес к религиозным вопросам значительно усилился. В его дневниках имеются многочисленные свидетельства о посещении православных храмов; иногда он с удовольствием отмечает присутствие на службах молодых людей:
«Ходили в церковь – собирался это сделать уже больше месяца. Народу там сильно прибавилось, церковь полна. Было несколько молодых людей, что особенно приятно, т. к. в русских церквях в Америке, в которые мы до сих пор ходили, молодежи почти что не было, во всяком случае, не было парней»>[36].
Живой интерес Ф. Г. Добржанского к Достоевскому проявляется в его деятельности, которую сейчас можно было бы назвать «миссионерской». Вот одна из его дневниковых записей от 16 июня 1942 года:
«Беседовал с Эплингом (коллега Добржанского. – С. К.) о Достоевском и по поводу Достоевского. Странная, для русского, психология: наличие зла в мире его не беспокоит, он его принимает за данное, и все тут! Основа его морали – с моралью легче жить в обществе, чем без нее, значит, других, религиозных, основ морали искать нечего и незачем. Словом, Достоевский с него как с гуся вода. На вопрос, почему 5 миллионов американцев должны рисковать жизнью для общества и будущего, которого они никогда, быть может, не увидят, его все-таки озадачивает. В самом деле, почему авиатор должен лететь в бой с японцами, рискуя быть убитым? Единственный ответ, какой он может дать – большинство авиаторов над этим не задумывается, – они призваны на военную службу, им приказано лететь, за ослушание они были бы наказаны, ну, вот и летают. Неудовлетворительность такого рода положения вещей ему, однако, ясна. Так что ко времени, когда надо было идти спать, я все-таки сумел кое-как пробраться под его толстую скорлупу. Поговорим еще – быть может, удастся “обратить” его к Достоевскому и, значит, к Богу!»>[37]
С приближением старости записей религиозного содержания в дневнике ученого становится все больше.
«…Как много лучше здесь, в Дэвисе, чем было бы в Нью-Йорке, на старости лет! Благодарение Богу за все – во-первых, за жизнь и хотя бы относительное здоровье, во-вторых, за то, что я здесь, в любезной мне Калифорнии…
…вижу, что жизнь моя была невероятно удачна – тоже меньше чем один на миллион может похвалиться такой удачей. Господи, слава Тебе!
…Прожил 72 года. Интересная, разнообразная и, в целом, незаслуженно счастливая жизнь. Вместо сталинской тюрьмы и расстрела стал американским буржуа, американским ученым, наставником научной молодежи. За что такое счастье? Ведь многие русские мальчики (характерное выражение Достоевского. –
