Правитель хризалид встал, и присутствующие замерли. Повисла такая тишина, что слышно было лишь потрескивание белого костра. Король расправил руки и ноги, покрытые кожей-корой, но светлой, как у березы, и медленно спустился с трона. За его спиной волочились прозрачные слюдяные крылья, испускающие мертвенно-голубоватый свет.
Король остановился в нескольких шагах от пришельцев, склонил голову набок. С его макушки и до самого пояса струились белоснежные гладкие волосы. Пряди полностью скрывали лицо, виднелись лишь бледные сомкнутые губы.
Но взгляды Франца и Филиппа были прикованы только к грудной клетке короля. Она была такая же, как у остальных хризалид. Между ребер росли влажные, блестящие гроздья пепельных грибов, среди которых копошились жирные черви. Сердце покрывала белая кора, и билось оно медленно и тяжко, пульсируя венами и прожилками. Над сердцем тоже свешивались синюшные скользкие грибы.
– Я слы-ы-ышу…
Король Лиан приподнял подбородок и приоткрыл губы. Он говорил медленно и тихо, растягивая слова, будто свежую смолу. Все молчали – ни стрекота, ни шороха. Лишь треск костра и завораживающий тягучий голос.
– Слы-ы-ышу шорох… Слы-ы-ышу, как колышется мех на шее пришедшего… Слы-ы-ышу скрип когтей о камни… А-а-ах…
«А-а-ах» разлетелось тихим, холодным шепотом в темноте, и по коже Франциска побежали мурашки. Он задержал дыхание, завороженный белой фигурой короля.
Лиан запрокинул голову к небу, прислушиваясь.
– Да… Это он. Я узнал его, хотя не слыхал его много, мно-о-ого лет…
С губ короля сорвался тихий смешок.
– Ка-а-а-аликс. Даже без глаз – я узнаю тебя, узнаю…
Сидящие вокруг костра хризалиды переводили цепкие взгляды с короля на могучего Каликса и обратно.
Калике выпрямился. Его лицо было бесстрастным, монстр отлично владел собой. Но нутром Франц почувствовал: тот напряжен.
Что-то должно было произойти.
Или уже происходило?
– Да будет ночь, – поприветствовал Калике.
Король Лиан помедлил, но в итоге просвистел:
– Да будет ночь.
Повисло молчание.
– Итак, – продолжил король хризалид, – ко мне пожаловал Ветер Полуночи. Бы-ы-ывший Ветер Полуночи.
При слове «бывший» Калике сжал губы.
– А-а-ах, – усмехнулся король Лиан, – я должен сказать, что песни Эмпирея нравятся мне куда бо-о-ольше, в них есть стержень. Да-а-а-а, в музыке нового ветра экспрессия, чувства… Его сердце горит, пылает, обжигает, и я чувствую этот жар, когда он проносится над нашей доли-и-и-ной – всякий раз чувствую… Да-а-а-а, пожалуй, Эмпирей куда более искусен в вопросах ветра, чем ты, Калике Несчастный. И я рад, что больше не слышу твоего… – он фыркнул, – посвиста.
