Ведь
ставший «пресловутым» после книги Лосева «титанизм ренессансной личности»,
казалось бы, должен вобрать в себя не только индивидуалистическое самовыявление
и не столько выразительные проявления имморализма и, наконец, вовсе не хищно
раздробленный соборный идеал любой истинной духовности. Сюда должен быть
включен и необычайно высокий уровень самосознания гуманистов, и грандиозность
проектов культурного строительства, и огромная работа по их осуществлению, и
великое чувство ответственности перед потомками, и принципы самосозидания
личности на основе высокой нравственности и культуры. Все эти плоды
ренессансногодуха А. Ф. Лосев исключил из поля своего зрения. И совершенно не
случайно видный истолкователь античной культуры практически пренебрег в своей
обширной работе темой «восстановления древности», которая совершенно не
сопрягалась с негативно-оценочным подходом к Ренессансу. А ведь за всеми его
отнюдь не лишенными памфлетной проницательности и ревнивой зоркости
наблюдениями как много верного, так и не меньше забытого им, произвольно
отобранного или же истолкованного не в том историческом масштабе. Следовало бы
также учесть, что Возрождение явилось единственной в своем роде «культурой»,
которой удалось вновь «добыть» большую эпохальную традицию, создать невиданные
доселе способы и формы переплавки нового и старого, древнего и недавнего. И
создать на этой основе до сих пор признающиеся великими и значительными
«творения, изобретения, открытия».
Чего
больше в процессе становления нового, исторически необыкновенно значимого типа
культуры, трудно определить: индивидуализма или настроенности на общественную
пользу, игры или изнеможения от напряжения мысли, стиля или пота, энтузиазма
или драмы судеб, высокой духовности или секуляризованного ratio, работы или красивой жизни, моральной коррупции или
чистоты помыслов, нарциссизма или филантропии, ретроспекции или новаторства. Я
допускаю, что
==137
интерпретатор волен отдавать предпочтение
любому из альтернативных решений или намечать пропорции соприсутствия в людях и
культуре Возрождения этих культурно-психологических свойств. Все зависит от
ментальности и личной идеологии исследователя. Ясно одно: с какой стороны его
ни взять, с чисто человеческой или историко-дефинитивной, обезличенной, -
Ренессанс остается одним из самых парадоксальных типов исторически данных
культур. Он не поддается ни однозначным оценкам, ни тем более волевым
трактовкам, основанным на произвольно выбранных фактах и критериях. О
Возрождение «обломало зубы» не одно поколение исследователей, моралистов и
мыслителей. Потому мне представляется, что второе издание книги Рутенбурга
полезно и необходимо не только как удачное произведение большого ученого, но и
как нужное и уместное напоминание о вреде крайностей, об открытости и
непростоте научной истины, особо значимое на фоне все время набирающих силу
тенденций антиренессансного нигилизма.
