Отметка за поведение, которую нередко ставили Макьявелли
или Леонардо за их личные и общественные поступки, теряет свое значение без
учета условий эпохи, оригинальности и новизны их мышления на ее фоне и
современного отношения к этим поступкам.
Никколо Макьявелли происходил из
нобильского рода, на гербе которого был изображен голубой крест на серебряном
фоне, с гвоздями на концах. Это и было эмблемой фамилии: «малькьявелло»
означало «злой гвоздь», который может и повредить недругу, и постоять за себя.
Никколо родился в бывшей феодальной башне,
==109
переделанной
в узкий трехэтажный дом. И весь род Макьявелли давно отошел от феодальных
традиций и стал пополанским, коммунальным, республиканским. Переход от голубого
дворянского креста к пополанской красной лилии — это социальный путь Флоренции
и многих других городов Италии в XIII—XV вв. Древняя итальянская поговорка
«лучше быть головой ящерицы, чем хвостом льва» ушла в прошлое: оказалось, что лучше
быть хвостом флорентийского льва, чем головой дворянской ящерицы. Род
Макьявелли стал истинно гвельфским, выражающим интересы зарождающейся ранней
буржуазии с ее трезвым и эгоистичным подходом к решению всех проблем. Никколо с
детских лет не был склонен к религиозности, как и его отец, а проповеди
фанатика Савонаролы считал «лживой подделкой».>4 Падение Савонаролы
открыло Никколо путь к должности секретаря второй канцелярии — канцлера
Синьории, на которой он пробыл 14 лет, чему были причиной не одни политические
убеждения, но и тонкий ум, достаточное образование, реалистическое мышление и
неограниченная энергия, направленная на пользу своей республике.
Работоспособность Макьявелли была неуемной: в течение 14 лет он составил
несколько тысяч дипломатических писем, донесений, распоряжений, военных
приказов, проектов законов; во флорентийском архиве сохранилось более 4 тыс.
его собственноручных служебных писем; он совершил 30 дипломатических поездок с
весьма сложными поручениями к императору, государям европейских стран, к папе,
на церковный собор. Выполняя эти сложные поручения республики, Макьявелли не
превратился в важничающего чиновника. Всю жизнь он сохранял живой, общительный
характер, был полон юмора, а нередко и едкого сарказма. Любил хорошо одеться, особенно
перед чужеземными государями. Не был он и чопорным моралистом, свидетельством
чему его «Мандрагора». Был душой вечеринок, которые устраивали его сослуживцы:
шутки и остроты заставляли всех хохотать до упаду. Макьявелли женился в 33
года, через год стал отцом первого ребенка — Бернардо, за которым последовали
еще три сына — Лодовико, Пьеро и Гвидо и одна дочь — Бартоломеа. Он всегда
беспокоился о своей семье, спешил домой из своих дальних поездок, с шутливой
нежностью именовал ее своей «командой»
