Студент что-то хотел сказать, но как сидел, так и замер с открытым ртом. У Николая перехватило дыхание, по спине прошла холодная волна. Жестянка была уже снаряжена.
Спасла флотская тренировка, успел схватить Антонину за руку:
— Не шевелись! Отдай!
Уже приходя в себя, осипнув от волнения, добавил:
— Еще раз за что-нибудь здесь ухватишься, все к твоей Вере Павловне отправимся сны смотреть. Там уж она сама разберется, где говядина из щей, а где наши потроха!
— Фу, как грубо! — девица с возмущением взглянула на Николая. — Так схватили, что на руке синяк будет! Нет у вас никакой культуры, ведете себя как настоящий бурбон!
— Замолчи, товарищ Антонина! — студент тоже обрел голос. — Из-за тебя мы, действительно, могли взлететь на воздух!
— Вы должны были предупредить! — не сдавалась девица. — Кроме того, я, как участник боевой группы, имею право находиться в мастерской.
— Твой поступок, товарищ Антонина, мы разберем на заседании комитета, — холодно отрезал студент. Эти слова заставили девицу замолчать. Одарив Николая презрительным взглядом, она удалилась, громко хлопнув дверью.
На этот раз щи остались нетронутыми. После случившегося обоим кусок не шел в горло.
Для испытания пробных образцов время выбрали позднее и погоду подгадали подходящую — настоящую петербургскую, снег с дождем. Все устроили в песчаном карьере у полотна железной-дороги, так что вспышки издали были не видны, а негромкие хлопки взрывов заглушал шум проходивших поездов. Все остались довольны результатами, а студент радостно заверил, что теперь возможно приступить к изготовлению и более мощных зарядов.
На другой день после испытаний начались сборы в дорогу. Разросшуюся бороду велели сбрить, объяснили, как вести себя в чужой стороне. Накануне отъезда в сопровождении товарища Сергея Николай был отпущен в магазин готового платья, чтобы сменить полушубок и сапоги на костюм более подходящий для путешествия в Европу.
В задней комнате магазина и повстречались с Иван Ивановичем.
— Ну, слава Богу, все обошлось. Меньше чем в две недели управились. Теперь тебя совместными усилиями через границу мигом переправим.
— С этими товарищами-то что будет?
— Тебе что, бунтовщиков жалко стало? — грозно нахмурился Иван Иванович.
— Да, жалко. Такие же русские. Объяснить бы им надо…
— Вот ты какой, патриот чувствительный! — оборвал начальник. — Все им объяснят, не беспокойся. Будет арест и суд, а так как еще ничего сделать не успели, то будет обычная ссылка. Куда-нибудь подальше от столицы. Побудут там несколько лет, посмотрят, как простые люди в провинции живут, авось и сами умнее станут. Ну, а с теми, кто кровь пролил, разговор другой — в Сибирь, на каторгу. Им Бог судия!
