Вроде больше никаких грехов за Никитой не водится. Можно подытожить. Драка с Батюней — отпадает. Частушки— отпадают. Драка с Семеном — тоже. Остается бревнышко… Черт бы его украл! Никогда ничего не поднимал, а это как нарошно. И зачем взял? Все равно валяется у сарая. Надо себя обезопасить…
Моторин поспешил в правление колхоза. Председатель был еще там. Никита вошел в кабинет и заговорил:
— На днях мужики дубовый горбыль уронили напротив моего огорода. Ну я… перетащил его на свою территорию, чтобы не присвоил кто. Хотел сразу сказать тебе об этом, да закружился в этой сбруйной, забыл. А теперь вспомнил. Надо организовать перевозку горбыля на колхозный двор. Нечего ему у меня лежать, и так куры весь усидели…
Подшивалов поднял глаза на Моторина.
— Слушай, Христофорыч… Ты думаешь, у меня есть время твоим усиженным горбылем заниматься?
— Так ведь коснется дело… скажут: украл Никита бревнышко. А оно только место занимает, спотыкаемся об него.
Председатель встал.
— Изруби горбыль на дрова. И больше чтобы я не слышал о нем.
— Ну, раз приказываешь, — пожал плечами Никита. — Придется изрубить. Только не забудь, что я не самовольно. А то ведь языки без костей, из мухи слона раздуют. Поднимешь палочку, а скажут: строительное бревно.
Моторин вышел.
Так, еще один грех побоку. Никто не придерется к бревнышку. Обезопасился. Но не упустил ли он из памяти еще какой случай? Все-таки надо поделиться мыслями с Анисьей. Может, она подскажет…
Жена повертела в руках повестку, села напротив Никиты, покачала головой:
— Опять чего-нибудь… Дождался…
— Вроде ничего такого не было, — развел руками Моторин. — Если бы накуролесил, разве ты не узнала бы? Ты ведь у меня ревизионная комиссия…
— Уследишь за тобой. Что ни день, то зигзаг… Ну ничего, посидишь, не впервой.
Никита выхватил у нее повестку.
— Тоже мне. С ней советуются, а она тоску нагоняет. Не за что меня сажать!
Вмешался Сергей:
— А мне кажется, Семен на тебя что-нибудь… Подрались ведь. Может, он какую напраслину наговорил в милиции. Допустим, про клад. Дескать, не все золото сдал государству, себе оставил. Вот и вызывают для уточнения. Может быть так? Конечно.
— Не надо расстраивать папу, — сказала Лариса. — Ничего он не сделал, чтобы его наказывать. Дядю Семена судить надо, а не его.
— Я и не расстраиваюсь, — пожал плечами Моторин. — Просто беспокойно. Такой человек… И то предположишь, и се…
— Не надо ничего предполагать, — посоветовала Лариса, — И будет спокойней. Через два дня все выяснится.
