Конечно, без Олега Николаевича вам трудно будет выиграть.
(Умоляюще.) Но вы не давайте забить им ни одного мяча. Пусть знают гады: киевлян им не победить!
Появляется К о л о м и е ц. Он в старом костюме, сгорблен. Часто оглядывается. Тихо стучит в дверь.
П е т р (Шурику). За шкаф!
Шурик прячется.
Кто там?
К о л о м и е ц (приоткрывая дверь). Разрешите?
П е т р. Что вам нужно?
К о л о м и е ц. Здесь лежит молодой человек, которого ранили на поле? Если разрешите, я осмотрю его раны.
П е т р. Вы кто?
К о л о м и е ц. Я? Номер девять тысяч семьсот двадцать четыре. Разрешите, господа, осмотреть больного? (Подходит к Олегу.) Безумие! Кровоточащие раны — рубашкой. (Олегу.) Будьте настолько любезны, повернитесь к окну… (Развязывает раны.) Согните ногу… Еще… Теперь эту… Слава богу, кости целы. (Достает бинт и йод. Мажет йодом раны.)
Олег стонет.
Потерпите, молодой человек… Сейчас забинтуем… (Бинтует.)
Л е о н и д. Вы кто, папаша, фельдшер?
К о л о м и е ц. Почти.
О л е г. Вас кто-нибудь прислал?
К о л о м и е ц. Нет. Увидел, как вас оставили без помощи за воротами. Так, кажется, называются у вас два столба с перекладиной? Немецкие коллеги не соизволили оказать вам помощь…
Л е о н и д. Вы врач?
К о л о м и е ц. Почти.
Л е о н и д. А если точнее?
К о л о м и е ц. Я — номер девять тысяч семьсот двадцать четыре… Живу рядом… Вышел… (Показывает на бинты, йод.) Достал вот эти остатки роскоши… Все, молодой человек. Постарайтесь три-четыре дня не вставать. Прошу прощения, господа. (Идет к выходу.)
Л е о н и д. Погодите! Кто же вы?
К о л о м и е ц. Я — номер девять тысяч…
Л е о н и д. Папаша, есть же у вас имя, отчество, фамилия.
К о л о м и е ц. Все было. Был некий сгусток одухотворенной материи, именуемой Коломийцем Никитой Васильевичем. Доктором медицины. Заведующий кафедрой нейрохирургии Киевского медицинского института. Остался сгусток неодушевленной материи за номером девять тысяч семьсот двадцать четыре. Вот и все, господа. (Идет.)
Шурик выходит из-за шкафа.
Л е о н и д. Погодите, папаша!
К о л о м и е ц (останавливается). Что вас еще интересует? Сидел в лагере. Среди таких же бывших… врачей, артистов, педагогов. Переносил городские нечистоты на поля орошения и ждал своей очереди. Рассчитал с большой долей вероятности, что она наступит через месяц, когда окончательно обессилею. И вдруг фортуна улыбнулась. Ущемленная паховая грыжа у начальника лагеря. Далеко от города, на охоте. Пока довезли — положение тяжелейшее. Немецкие коллеги спасовали. Отыскали меня. Оперировал. Он выжил. Сегодня меня освободили. А остальные номера, по десять тысяч включительно, ждут своей очереди. Иду по Киеву, мертвый город… Только у стадиона — толпы людей. Облава? Бабий Яр? Нет, матч… Киевляне — немцы. Пошел вслед за толпой.
