Догнал я его лишь у штабеля бревен.
— Товарищ майор! Можно вас на минутку!
Он повернул ко мне голову и возмущенно проговорил:
— Я же сказал вам «нет»! Вам что, этого недостаточно?
От неожиданности я оторопел: когда он мне сказал «нет»?
— Товарищ майор! — заикаясь от волнения, продолжал я. — Вы меня приняли за кого-то другого. Вы мне ничего такого не говорили!
— Отвяжитесь, лейтенант! — резко повысил голос комендант. — Или я прикажу удалить вас с переправы!
Неужели он до сих пор не узнал меня? Что делать? До разгрузки остались считанные минуты.
— Товарищ майор! — я едва не задохнулся от собственного крика. — Я же командир санитарного взвода!
Я увидел испуганные лица Орла, Дураченко и других санитаров…
Но комендант даже не обернулся на мой выкрик. Он быстро взбежал на причал, к которому вот-вот должен был пристать паром с ранеными.
Я решительно последовал за ним.
Вдруг он остановил на мне взгляд и сказал:
— Лейтенант, давайте быстрей выгружать раненых.
Произнес так, как будто между нами ничего не произошло. И глаза его выражали лишь озабоченность делами.
Я только собрался сказать, что десяти минут мало, как он окликнул командира парома и приказал ему немедленно готовиться в обратный путь.
Проходя мимо меня, он устало сообщил:
— Я уже третьи сутки не сплю. Голова как чужая…
Я заскользил за ним по неровным и мокрым бревнам причала.
Он спрыгнул на землю и зашагал к «тридцатьчетверке», которая, нетерпеливо урча, застыла на спуске.
Теперь я не отставал от него ни на шаг. Он молча выслушал меня, но ответил категорическим отказом:
— Нет, нет, больше десяти минут дать не могу. Мне до рассвета надо переправить еще один танковый батальон. Это двадцать один танк. Не считая прочих машин и стрелкового подразделения…
— Товарищ майор! — взмолился я. — Но ведь это раненые! От одного неосторожного и торопливого движения может погибнуть человек!
— Ничем помочь не могу.
— Неужели вы не понимаете, — с отчаянием воскликнул я, — что так можно убить всех тяжелораненых?
— Ну хорошо, — неожиданно согласился комендант. — Пятнадцать минут. Ни одной секунды задержки!
— Слушаюсь!
Пока я вместе с санитарами бежал к приставшему парому, исчезла короткая радость, вызванная уступкой коменданта. Я понимал, что пятнадцати минут так же мало, как и десяти. И в мозгу сверлила единственная мысль: только бы уложиться, только бы уложиться…
3
Нога Козулина на всем ходу угодила в узкую расщелину между бревнами причала, и, если бы не Орел, по чистой случайности находившийся рядом и успевший подхватить носилки, произошло бы большое несчастье — бойцу, тяжело раненому в голову и спину, ни за что бы не перенести нового ушиба.
