Друг Наполеона | страница 11
— Десять миллиардов чертей! — воскликнул он. — А я-то сомневался в ней. О, как я вам благодарен! Я обязан вам всем, — и он стал крепко, жать руки папа Шибу.
Судья Берту нетерпеливо заворчал:
— Адвокат Дюфайэль, мы готовы слушать ваше дело.
— Одну минуту, господин судья, — сказал защитник. — Говорите мне быстро, — зашептал он, обращаясь к папа Шибу, — в чём вас обвиняют, что вы украли?
— Его, — ответил папа Шибу, указывая на Наполеона.
— Эту восковую фигуру?
Папа Шибу утвердительно кивнул.
— Но зачем?
Папа Шибу пожал плечами.
— Мсьё, вы вряд ли поймёте мой поступок.
— Но вы должны мне сказать, — настойчива заметил адвокат. — Я должен защищать вас. Это сущие звери, но я всё же могу что-нибудь сделать. Ну, скорей, скорей. Почему вы украли Наполеона?
— Я был его другом, — сказал папа Шибу. — Музей лопнул. Они хотели продать Наполеона старьёвщику, я любил его. Я не мог бросить его.
Глаза молодого адвоката вспыхнули ярким огнём.
— Довольно! — воскликнул он, ударив кулаком по столу.
Затем он поднялся и стал говорить, обращаясь к суду, говорить низким, вибрирующим, пылким голосом; судьи как-то непроизвольно подались вперёд, чтобы слушать его.
— Достопочтенные судом французского суда, — начал он, — разрешите мне заявить, что мой клиент виновен. Да, я повторяю громким голосом — да слышит эго вся Франция, весь мир, — что он виновен. Он украл восковую фигуру Наполеона, законную собственность другого. Я не отрицаю этого. Этот старик — Жером Шибу — виновен, но я горжусь его преступлением.
— Разрешите мне заявить, что мой клиент виновен.
Судья Берту сердито заворчал.
— Если ваш клиент виновен, защитник Дюфайэль, — сказал он, — то нечего и разговаривать. Гордитесь его виной, если желаете, хотя это довольно странно, — я приговариваю его к…
— Погодите, ваша милость, — повелительным голосом перебил его Дюфайэль. — Вы должны выслушать меня. Прежде чем вы вынесете свой приговор этому старику, разрешите мне задать вам один вопрос;
— Пожалуйста.
— Вы француз, судья Берту?
— Ну, разумеется.
— И вы любите; Францию?
— Мсьё имеет смелость предполагать противное?
— Нет. Я уверен в этом. Вот потому вы и выслушаете меня.
— Я слушаю.
— Итак, я повторяю: Жером Шибу виновен. В глазах закона он — уголовный преступник. Но в глазах Франции и тех, кто её любит, его преступление почётно: его преступление более почётно, чем сама невиновность.
Трое судей со смущением переглянулись. Папа Шибу смотрел на своего защитника, выпучив глаза. Жорж Дюфайэль продолжал:
