- А вы, - почти обычным голосом сказала она, - идите к черту. Не берет вас преисподняя, дорогие предки... Зато сможете про меня посплетничать вдоволь. Елена, умоляю, не хорони меня в фамильном склепе, отвези в Гетенхельм. Не хочу, как они... Лучше холст в раме, чем пугать крестьян.
- Ты бредишь! - предприняла Елена последнюю попытку. - Или ее отец... - она в ужасе округлила глаза.
- Нет, конечно, - слабо усмехнулась Елизавета. - Я просто хотела развлечься. Все было очень мило. Кто же знал, что артефакт не сработает, и получится ребенок, который меня убьет? Магия - бессмысленная штука. Вот и сейчас не спасла... Хотя, может быть, был бы здесь ментальный медик... Пустое. Холодно... Господи, на все воля Твоя, только дочку не казни, пусть...
Она прикрыла глаза и снова попыталась вздохнуть поглубже. Слеза покатилась по матово-белой обескровленной щеке.
У Елены от жалости перехватило дыхание. Она представить себе не могла, что когда-нибудь увидит сестру мужа такой - беспомощной и напуганной. Блестящая фрейлина, доверенное лицо правящей императрицы Изольды, одна из самых влиятельных дам государства, умирала от кровотечения после родов в полузаброшенном замке, с незапамятных времен принадлежавшем ее семье.
Роды начались стремительно и слишком рано, почти сразу после того, как Елизавета в простой карете с небольшой охраной пересекла перевал между Гнездовским княжеством и Гётской империей. Она была уверена, что впереди как минимум полтора месяца, но не успела даже доехать до Гетенхельма. Еле-еле дотянула до старого родового замка.
К счастью, Елена была здесь. Хозяйка заезжала в Вейнберг раз в год, отдать распоряжения о хозяйстве и скудных виноградниках. В остальное время замок пустовал, Лунины давным-давно переселились в столицу.
Елизавета снова собралась с силами. Каждый раз это время сокращалось, и Елена с ужасом понимала - совсем скоро никакая сила воли не поможет невестке удержаться в мире живых.
- Я богата, - сказала Елизавета негромко, но четко, - пусть Павел сделает так, чтобы все досталось дочке... А ты передай Изольде - сделано... И письма сожги, не читая, тебе не нужно, лишнее это, слишком много любви и грязи. Как...
Силы иссякли. Елизавета затихла на подушках бледной статуей. Дыхание стало совсем легким, едва заметным, Елена почти видела, как уходила сестра ее мужа. Отказавшись от исповеди, без соборования, оставив незаконнорожденную дочку.
Прости ее, Господи. Она ведает, что творит, но все равно - прости!
