Им ведомо, что все забудет он, Внезапным вожделеньем ослеплен.
И зверь, чей глас любви подруги кличет, Становится нетрудною добычей.
Ведь и герою собственная страсть Страшней порой, чем прочая напасть.
Дерево и незрелые плоды
Сей мир подобен дереву, а нам Уподобляться суждено плодам.
Пока незрелы на ветвях плоды, Они висят, не ведая беды.
Но держатся на ветках еле-еле Плоды, которые уже созрели.
Всяк норовит сорвать созревший плод, Пока на землю сам не упадет.
Вот так же созреванье человека И означает окончанье века.
Рассказ о ловце змей...
Рассказ о ловце змей, который счел замерзшего дракона мертвым и приволок его в Багдад
Послушай то, что слышал я стократ, В чем скрытый смысл и тайный аромат.
Однажды в горы некий змеелов Пошел, надеясь обрести улов.
Тот, кто избрал в удел исканий путь, Отыщет, что искал, когда-нибудь.
Пускай взыскующий найдет, что ищет, Ибо исканье - для надежды пища.
Охотник змей искал, как ищут клад, В ту пору был обильный снегопад.
И вот во впадине крутого склона Ловец увидел мертвого дракона.
Искал диковинок ловитель змей, Чтоб легковерных удивлять людей.
Хоть мы - цари природы, тем не мене Ничтожность нас приводит в изумленье.
Сам человек себя не познает, За что и низвергается с высот,
На нищенское рубище подчас Меняя драгоценный свой атлас.
Мы змеям продолжаем удивляться, Хоть сами змеи нас, людей, боятся.
Был змеелов своей удаче рад, Когда тащил диковинку в Багдад.
Хоть было тело этого дракона Огромно, как дворцовая колонна.
Ловец пыхтел и думал: всех людей Я удивлю находкою своей,
Скажу, какие претерпел мученья, Чтоб мне щедрей давали награжденье.
И он с трудом по снегу, без дорог, Свою добычу страшную волок.
Однако был живым дракон, чье тело В снегу застыло и окоченело.
Ловец дракона притащил в Багдад, и каждый был взглянуть на чудо рад.
Во многолюдном городе Багдаде Все удивлялись, на дракона глядя.
Все говорили: "Вот какое чудо Отважный муж принес Бог весть откуда!"
На чудище смотреть со всех концов Текли к базару сонмища глупцов.
Чтоб зреть диковинку, валил народ И змеелову приносил доход.
И чернь, и знать, и все, кому не лень, Крича, бежали, словно в Судный день,
Туда, где замертво дракон лежал Под грудою ковров и покрывал.
Ловец, однако, не был простоватым, Дракона крепким окрутил канатом.
Дракон лежал недвижный и слепой, Меж тем вставало солнце над толпой.
Оно взошло на небе и пригрело Огромное диковинное тело.
И шевельнулась, злость в себе тая, Казавшаяся мертвою змея.
