Мнения, касательно происходящих событий, высказывались самые разные. От невероятных, до скептически осторожных. Но главное было понятно всем: армия уходит! На днях ждали приезда императора.
Император лично должен был принять присягу и провести строевой смотр. А потом – поход!
В лагере непрерывно раздавался перестук молотков, визг напильников и надфелей – это кузнецы в походных мастерских последний раз подгоняли и правили снаряжение. Туда сюда сновали гонцы, адъютанты и вестовые, которые связывали части огромного организма воедино.
Отовсюду тянулись обозы. Скрипучие телеги везли для армии провиант, боевой припас и всякие незаметные мелочи, вроде пресловутых пеньковых канатов, без которых, однако, не живет армия, и не выигрываются войны.
И деньги. Золото – кровь войны, как говорил известный флорентийский политик Николо Макиавелли. Под особым конвоем в полковые казначейства поступало золото, серебро и медь, которые на войне были так же необходимы, как пушки и алебарды.
Важность этого звонкого ручейка отлично знали и сам Карл и его испытанные полководцы. Ландскнехты – отменные воины, храбрые и верные, но и у их терпения есть предел. Если задержать жалование слишком долго, достаточно будет одного неосторожного слова и армия станет неуправляемой. Сколько раз командиры становились заложниками своих солдат?!
Однако, в этот раз все было продумано и тщательно подготовлено. Немалую помощь оказал даже сам Папа Римский Лев X, хотя, совсем недавно, Рим был злейшим врагом императора. Теперь же дипломатия Карла заставила смотреть на него, как на защитника обездоленных и борца с лютеранской ересью. И наместник апостольского престола не замедлил наполнить императорский кошелек из своих объемистых закромов.
Нельзя забывать, что Папа собирал десятину со всех приходов католической Европы, а его эмиссары бесстыдно торговали индульгенциями во всех закоулках христианской ойкумены. Служение Богу стало доходным делом и император, вполне в духе своего прагматического века, считал возможным этим доходом пользоваться.
Золото текло в жилах армии, разгоняемое могучим сердцем императорской воли. Армия начинала оживать и уходила в поход, исполняя свою историческую судьбу.
Горожане, конечно, вздохнули с облегчением. Еще бы! Не самое спокойное соседство – два десятка тысяч отпетых головорезов и живодеров под боком! Однако живодеры, помимо головной боли приносили несомненную выгоду.
Рынки выметались начисто, солдаты скупали провиант, запасаясь в дорогу. Все кабаки и таверны за месяц сделали пятилетнюю выручку, ибо армия – это население очень большого города, собранное в одном месте. Причем, в отличие от городского населения, где есть и дети и старушки и просто святоши, которым не требуется прикладываться к кружке, в армии, естественно, собирались только зрелые мужики, не обремененные моральными запретами, и которых вечно мучила жажда. Настоящий подарок для разномастных городских шинкарей.
