В это время столь плодотворная дискуссия, могшая привести к рождению нового знания о величайшей тайне Вселенной, была в грубой форме прервана подошедшим капралом, который попросил всех «при всем уважении к офицерскому званию» убираться с плаца нахер.
Распалившиеся спорщики, в самом деле, начали уверенно заглушать команды фельдфебелей и мешать успешному проведению строевой подготовки, так что плац пришлось покинуть. Так в очередной раз прикладная военная необходимость возобладала над развитием фундаментального знания.
Вся группа двинулась по главной улице лагеря, которая делалась все оживленнее, не хуже чем в любом большом городе. Конрад вслух рассуждал, правильно ли он поступил, не двинув в ухо капралу, за хамство, чтобы тот не забывал, на кого повышает голос.
Правда, решил он, что с формальной точки зрения, капрал был совершенно прав и он, Конрад, как верный ландскнехт, поступил по обычаям, не уронив своей солдатской и офицерской чести. Старый Йос сказал, что отправляется в палатку спать, ибо упражнения в маршировке с утра, а потом словесные излияния совершенно его подкосили. Курт условился с ним о вечерней игре и тоже ушел, ему надо было выводить новобранцев на плац для упражнений с пикой и алебардой. Незнакомый ландскнехт, между тем, пристал к Конраду и Кабану с расспросами:
– А что правду говорят, что у тебя в отряде есть какой-то новый боец, что просто зверюга? – вот именно так вопрос и был поставлен, не вполне грамотно, но предмет вопроса был вполне ясен. – Что, прям, говорят двадцать поединков подряд двуручником победил?
– А то! Правда! Только не двадцать, а пять, но все одно – отменно! – с заметной гордостью пробасил Конрад. – А знаешь, кто нас с ним познакомил? А! А вот этот детина красномордый, скажу я тебе! Кабан с ним в кабаке подрался, так тот его уложил на три счета. Хотя, наш ему сперва морду кулачищем разъюшил. Так поднялся на ноги и в ответ Кабана заломал. Думаю, надо его к нам, надо его в войско.
– И что?
– А ничто. Если Конрад Бемельберг находит кого, то, точно говорю, этот кто-то наверняка человек стоящий.
– Ну-у-у!
– А вот тебе и «ну-у-у!» Я много повидал на своем веку, и сам не последний человек в драке, с мечем ли, с пикой ли, но такого мастера не видал. Танцор, чисто танцор! Как будто родился со спадоном. Школа странная, правда. Никогда такой не встречал. Где учился – не рассказывает. Всем свистит, что родом из Дрездена, да только свист это и есть. Мало я что ли саксонцев видел?! По его басне выходит, что и учился где-то там. Что точно вранье.
