Шум внизу нарастал. Толпа зрителей гудела и роптала пчелиным роем.
— Сэтти, я буду скучать по тебе.
— Нет, Ву, я навсегда останусь с тобой в твоих воспоминаниях.
Я крепко, изо всех сил, сжал подлокотники.
— Прощай, Флоп!
— Прощай, Сэтти!
— Прощай, Ву, — Сэтти отошла от машины.
Машина плотными пластами обхватила мою грудь, запястья и голени. По телу растеклось облегчающее тепло.
Разряд! Ещё разряд!
На секунду тепло сменилось невыносимой болью, и мгновенно сменилось покалывающей прохладой. Покалывание ощущалось каждой клеткой. Я почувствовал, как расщепляется каждая молекула моего тела.
Наконец-то всё стихло.
* * *
— Где он?
— Где он, где он? — сначала шёпотом, а потом все громче и громче нарастало волнение среди гуглов.
Растворив клешнеобразные створки, машина выставила на всеобщее обозрение своё пустое, угасающее волшебным розовым светом, чрево.
— Где он? Куда он делся? Где он? — всё тревожней раздавались возгласы, вопросительно переглядывающихся друг с другом гуглов.
— Смотрите! Смотрите! Вон он! — раздался одинокий голос из толпы собравшихся зрителей.
— Где? Где?
— Да вон же! Вон! — это был Флоп, который показывал пальцем в небо, над притихшей машиной.
— Вон он! Вон! Он освободился! — начали раздаваться редкие возгласы, быстро подхваченные сотнями других голосов.
— Он освободился! Освободился!
— Он летит к звёздам!
— К звёздам!
— Сэтти! Сэтти! Смотри! Получилось! — Флоп подпрыгивал от радости.
Спустившись и отойдя подальше от шумной толпы, Сэтти смотрела на меня с затухающим огоньком в глазах. Возвышаясь над городом гуглов, она навсегда застыла с поднятой в знак прощания рукой.
* * *
Чем выше я поднимался над городом, тем легче становилось моё тело. Взмахнув руками, как птица, я поднимался всё выше и выше. Моё тело стало приобретать форму, не такую, конечно, как у вас, но вполне явную и даже немного ощутимую.
Среди света влекущей меня звезды я увидел тысячи, нет миллионы, а может и миллиарды своих братьев и сестер.
Все они звали меня.
Они звали меня — Ву!
