— Тоже мне друг нашёлся.
— Ладно, не начинай. Лучше помоги. Вот что теперь делать? У меня столько работы…
— А, ну давай-давай, я посмотрю, как ты со всем этим справишься. Опять будешь всю ночь сидеть? — Милку явно раздражало такое спокойное поведение Сэма.
— Ой, ладно, хватит. Всё понятно, не надо мне ничего помогать.
— И не собираюсь!
— Спасибо, — Сэм вышел в коридор и почесал затылок.
«Да уж, дождёшься от вас помощи».
Его охватило легкое, но чертовски неприятное чувство из смеси возмущения, негодования и обиды. Категоричные заявления Милки выглядели особенно цинично на фоне постоянных призывов о помощи и вниманию к её собственной персоне.
«Каждый думает, что он самый умный, а чуть что, так сразу — Сэм выручай, Сэм помоги, Сэм туда, Сэм сюда. Ладно, лучше об этом не думать».
Сэм со злостью ударил кулаком по стене.
«Стоп, стоп, стоп…
Подожди, Боб, подожди секунду»…
Сэм достал из кармана пачку сигарет и, подойдя к самому краю обрыва, осторожно заглянул вниз.
«Вот… Вот оно, „лучше об этом не думать“. Не думать, а то что? Почему лучше не думать? А если подумать?
А если подумать, то противно становится. Каждый считает, что весь мир вращается вокруг его собственной персоны. Причём если разобраться, ты сам никому особо-то и не нужен. Ты только помоги, и отойди, не мешай. А если отказать? Если отказать, сразу станешь врагом номер один, — „Как это так? Я думал ты друг, а ты не помог мне, оставил в тяжёлую минуту“. Тоже мне друг, это ведь получается простой шантаж, а разве дружеские отношения могут быть построены на шантаже?»
* * *
— Ой, Сэм, смотри какой щенок, бедненький, он совсем замёрз тут, давай заберём его домой, Сэм. Глянь, какая милая мордаха? Давай заберём, а? — дёргала Сэма за рукав маленькая Рита.
— Только этого ещё не хватало.
— Ну, Сэм, он же маленький, совсем беззащитный, замёрзнет ведь здесь.
Щенок действительно выглядел очень плохо. Свернувшись клубочком, он лежал на снегу, спрятавшись от ледяного ветра между киоском и мусорной урной. Он просто неподвижно лежал и смотрел на проходящих мимо людей глазами полными смирения и безысходности. Видимо ему здорово досталось от своих старших сородичей, которые в такую погоду не церемонились друг с другом, в борьбе за кусок хлеба, отломанного жалостливой старушкой, или выброшенную на улицу, сердобольными мясниками, кость.
«Да что же это такое, а? Откуда ж ты тут взялся на мою голову?»
— Сэм, давай заберём его, — Рита, закутанная в длинный шерстяной шарф, подошла поближе к щенку и, присев на корточки, погладила дрожащего от холода и голода малыша.
