— Ну, что будем делать? — тихо спросил Степка, голодными глазами глядя на мешки, лежавшие в телеге. Один из мешков шевелился и похрюкивал.
— Это интенданты, видишь знаки на погонах? Нужно посмотреть, куда они нас выведут.
— Жрать охота, — уже сердито прошептал Степка.
Мы немного отстали, но все равно скрип колес был хорошо слышен.
— Как сказал один наш генерал, на войне наших солдат можно не кормить, они сами добудут еду, нападая на продовольственные колонны противника, это обеспечит наше преимущество.
— Вот сказанул, как будто в колодец аукнул, — хмыкнул Степка.
Через час тыловики выехали из леса, дальше преследование они могли заметить, местность, хоть и разрезанная оврагами, все равно была открытой, поэтому, проводив их голодными взглядами, мы углубились обратно в лес.
— Слушай, тебя же учили в этом Центре, как выживать в лесу? — встрепенулся Степка.
— Ну учили. Ты же не будешь сейчас дождевых червей есть и сыроежки?
— Не буду. Куда сейчас?
— К реке, я говорил же. Иди за мной.
Путь к реке можно было описать целой эпопеей, одно только пересечение открытого пространства вылилось в долгое приключение.
Вышли мы к реке ближе к обеду. Забавно двигая носом, Степка к чему-то принюхивался.
— Ты чего?
— Рыбой пахнет… копченой.
Принюхавшись, я тоже уловил запах копчения.
— Вверх по течению, — сразу определил я.
Голод не тетка, мы углубились в заросли ивняка, растущего вдоль берега речки.
— Когда нормальная дорога будет? Тут не вокруг смотришь, а куда ногу поставить, чтобы не сломать, — пробурчал Степка, след в след двигаясь за мной.
Забрались мы действительно в бурелом, зачастую приходилось протискиваться между тонкими стволами ив, но зато никого не встретили.
— Тихо. Кажется, впереди просвет.
— Смотри, те тыловики давешние, — кивнул я на отъезжавшую телегу, рядом шагали двое знакомых немцев. Битюг был тот же, с пятном на правой бабке.
— Мешков у них больше стало, заметил?
— Угу, думаю, они продовольствие этим привезли, а обратно копченую рыбу забрали. Судя по количеству немцев, рейс у них раз в неделю. Смекаешь?
— Думаешь, их неделю никто не хватится? — задумался Степка.
— Антенны не вижу, столбов с проводами тоже. Думаю, они тревожный сигнал ракетами подают. Что на счет катерка скажешь?
Лежали мы на высоком берегу, в трех метрах от нас несла свои воды безымянная речка, впереди, на открытом пространстве стояло несколько строений. У берега небольшой причал с низко сидящим в воде катером. Судя по флагу со свастикой и зачехленному пулемету на носу, использовался он как патрульный. На берегу сохла пара плоскодонок. Рядом с причалом на бревне сидел пожилой немец в галифе, белой рубашке и при подтяжках, босые ноги он купал в пробегающей мимо речке. Монотонно работая ножом, немец чистил рыбу, бросая готовую в лежавший рядом таз. Три строения, одна хата явно жилая, другие для живности. У небольшого холма, где у землянки-коптильни сушились сети, стоял другой немец, в одних штанах, и наблюдал в бинокль за излучиной реки. Всего немцев было семеро, мы посчитали их, когда они провожали тыловиков. Трое успели сесть в одну из лодок и ушли за излучину, за которой наблюдал немец с биноклем. Осталось четверо. Один с ножом у реки, второй с биноклем, третий ушел в коптильню, а четвертый возился в хате.
