Порешили на том, что вечером его папашка ко мне забежит на рюмку чая и мы обсудим с главой гильдии перспективы книгопечатания к обоюдной выгоде. Под конец я озадачил библиотекаря созданием собственно печатного станка — один черт он в философы норовит податься, так пусть заодно и механику проштудирует попредметнее. У нас философия — наука прикладная, а не только языком болтать.
— Иди, покумекай над устройством. — напутствовал его на прощание я. — За столь выдающееся изобретение тебе, не иначе, сразу философа-кандидата присвоят.
— Ах, ваше величество, но ведь в этом не будет никакой моей заслуги — честь изобретения принадлежит вам.
— Ишь чего выдумал. — я фыркнул. — Изобретение становится таковым, когда воплощается в готовом изделии, а я тебе так, общие пожелания о совмещении наборной печати с монетным прессом или чем-то подобным озвучил. Сделать же изобретение надлежит уже лично тебе — и состав краски тоже подобрать. Вот как сделаешь, так и философский статус можно будет оформлять, ибо истинный философ способен не только к праздным размышлениям о бытии, но и к деятельному его переустройству.
— И все же идея принадлежит не мне. — вздохнул дворцовый библиотекарь.
— Да кого интересуют пустые идеи? Всем важно их воплощение. Все, иди, поговори с отцом, да покумекай над устройством, которое даст тебе имя. Бахмет Первопечатник — что, скажешь не звучит? Уж получше всяких Медоустов и Балаболов, кажется.
— Звучит. — вздохнул парень. — Достойное прозвание для истинного философа.
— Главное что еще и суть отражает. Почти так же точно, как у капитана Блистательных. — хмыкнул я. — Тот, правда, не философ…
— Ваше величество заблуждается. — негромко произнес библиотекарь.
— Ничего себе!, — я аж поперхнулся от неожиданности. — Он же, я слышал, был из витязей, до того как князем стать. Как Латмур смог умудриться принадлежать сразу к двум сословиям?
— О, не разом. — чуть улыбнулся Бахмет. — А что, государь, вы действительно не знаете этой истории?
— Да откуда, голуба моя, мне ее знать, коли я почти всю жизнь в монастыре провел?, — я устроился в кресле поудобнее. — Ну-ка, рассказывай, пока у тебя царь от любопытства не помер.
— Государь, тут нет никакой тайны, история сия общеизвестна. В молодости князь Латмур принадлежал к теофилософской школе телесников, кои полагают, что истиной гармонии и просветления можно достичь лишь в том случае, если здоровы и дух твой, и тело, для чего подвергают себя изнурительным физическим тренировкам, а состязания в красноречии и остроумии перемежают, а часто и совмещают, с поединками на различных видах оружия. Капитан, а тогда еще философ-кандидат, славился могучим ударом кулака, и оттого-то получил свое прозвание.
