Топая по лужам, как в раннем детстве, добрела она до уютной кафешки, в которой так любили поесть невероятные по вкусности пирожные ее дети. Любочка и Яник. С Сашей, мужем, она там почему-то не была ни разу. У него не было времени.
Они вообще-то редко общались. Как же редко-то, оказывается! Потом надо будет подсчитать, сколько раз за время их брака он ночевал дома. То есть не дома – у нее, у Леси. У своей второй, нелюбимой жены.
По сути дела, даже и не жены. Терпел ее ради любимой женщины Юли. Старался.
– Заходите, заходите, – приветливо заулыбалась знакомая девушка-официантка. – Промокли же совсем! Идите сушиться, у нас в туалете такие мощные фены!
– Я сейчас пойду, – пообещала Леся, стуча зубами, – только заказ примите. Два больших капучино с корицей, зеленый жасминовый чай, торт «Наполеон», фруктовую корзиночку тоже буду, вареники с вишней, эклер…
– Вам столик на сколько человек? – уточнила официантка.
– На одну меня. И в углу где-нибудь. Чтоб не мешать никому. Я звонить много буду. И это еще не весь заказ – это для начала.
– Промокли! Замерзли! – понимающе закивала девушка. – А хотите, я вам свое полотенце принесу? У меня с собой. Чистое. Из дому принесла. А то как бы не заболеть вам.
Леся, не привыкшая одалживаться и принимать знаки чужого, вполне бескорыстного внимания, вдруг неожиданно для самой себя согласилась:
– Спасибо вам огромное! Давайте полотенце. Я вам потом тоже пригожусь, – зачем-то добавила она словами из сказки.
Ей безумно хотелось людского участия. Ей хотелось чувствовать себя не изгоем, не отщепенкой, подлежащей уничтожению, а нужной, ценимой, принимаемой во внимание уникальной единицей – частью огромного организма, называемого человечеством. И она должна была выкрутиться, выплыть, вынырнуть, выдраться из омута, в который почти дала себя затянуть. Себя и своих детей.
В туалетной комнате она скинула с себя промокшую одежду и растерлась докрасна мохнатым полотенцем с вышитым в уголке уютным клетчатым медвежонком. Ей было плевать, зайдет ли кто, увидит ли ее. Ну и что?
Она промокла. Ей надо высохнуть, согреться.
Нельзя же стесняться себя всю жизнь. Она ничего плохого не делает. Вытирается досуха в женском туалете. И все дела.
В ее объемной рабочей торбе всегда имелась чистая пара белья: Леся любила переодеться после сеансов массажа. Ее работа – тяжелый физический труд, сто потов иной раз сойдет, пока час отмахаешь. Она всегда напоследок заскакивала в душ и переодевалась, чтобы бодрее себя чувствовать. Пригодилось и короткое трикотажное платьице, которое она использовала в качестве спецодежды – удобно, нигде не тянет и очень ей идет. Сейчас, переодевшись в сухое, она сразу успокоилась.
