— Виктор Сергеевич, я бы согласилась, если хотя бы подозревала о том, кто преступник. — вздохнула я. — Но правда, я не знаю, как убедить вас в своей непричастности. Чтобы я ни сказала, вы же все равно мне не поверите.
— Не поверю. — согласился следователь.
Поместье «Парк Хилл» выглядело запущенным, словно на грани разорения. Флетчер Робинсон выглядел угрюмым и состарившимся, словно ему было не 36 лет, а на пару десятков больше. Артура он встретил без особой радости, подчеркнуто называя его «сэр Дойл». Словно и не было многолетней дружбы, прогулок по болотам, посещения клуба Реформ, обсуждения сюжета о призрачной собаке… Да и сам Дойл был уже не тот. Год назад у него на руках умерла жена Луиза. Он чувствовал себя виноватым в ее смерти, хотя героически сражался против чахотки много лет. Но перед Флетчером Робинсоном он не чувствовал вины.
Глэдис Робинсон встретила писателя еще холоднее.
— Вам пошла на пользу история моего мужа. — заметила она, когда они втроем уселись на скудно сервированный стол. Камин в зале почему-то не горел, центрального отопления в доме не было, и зимняя сырость пронизывала буквально до костей.
— Тут так холодно… — медленно начал писатель, садясь на отодвинутый для него стул. Договорить ему не дали.
— У нас нет денег на дрова. — порывисто воскликнула Глэдис. — Флетч — классический неудачник. Он вечно раздает, раздаривает свои идеи, а сам остается со своими иллюзиями о вечной дружбе.
— Глэдис, я предлагал Флетчу соавторство. — устало заметил Дойл.
— Вы должны были поставить его имя сами! — в запале воскликнула женщина. — Вы воспользовались его доверчивостью, а он… он понадеялся на ваше благородство!
— Но вы же знаете, я писал роман один. — Дойл растерянно посмотрел на друга. — Да, Флетч рассказал мне про собаку… но это все! Даже легенду о том, как она появилась на болотах, я придумал сам!
Глэдис встала и, не удостоив писателя даже взглядом, вышла из холодного каминного зала. Бывшие друзья остались одни. Возникла неловкая пауза.
— Флетч… Ты тоже считаешь, что я своровал твою идею? — наконец нарушил молчание писатель.
— Да.
— Давай весной соберем журналистов, и я расскажу всю историю создания романа, в подробностях.
— Ты это… серьезно? — журналист впервые посмотрел ему в глаза.
— Вполне.
— Артур, прости, что я усомнился в тебе! — горячо воскликнул Флетчер. — Когда состоится пресс-конференция?
— В феврале подойдет?
— Конечно! — обрадовано воскликнул Робинсон. — Решено, собираем всех в феврале!
