— Тута я чмо бухое, с людями общаюсь.
— Супа дай пожрать.
— Грею уже не вылазь с комнаты, а то по шеи дам, — предупредила любимого соседка, и когда он скрылся, миролюбиво добавила, — эта вошка, пятницу опять отмечала с сотоварищами.
— Так сегодня же воскресенье, — замер на месте Данил, снимающий в это время модное итальянское пальто.
— Дак он пятницу всегда все выходные отмечает, ну главное его я к вам в комнату не пускала, чтоб детё не травмировал своей испитой харей.
Нехорошие предчувствия закрались в душу к матери. Не снимая плаща и сапог, на высоких шпильках, она прошла в свою комнату. Сын стоял лицом к стене противоположной двери и держался за нее руками.
— Ты его давай не напугай, отвык же от вас, — с заботой предупредила нянька, — он вообще любит на эту стенку смотреть и орет, если его отрываешь от нее. Глаза закрывает и вопит благим матом пока не вырубится и не уснет. Посмотри сама штаны чистые, росту для своего возраста нормального, ну и вообще упитанный бутуз.
В дверной проем заглянул Данил и ласковым голосом попытался привлечь внимание ребенка.
— Сынок, здравствуй, твои папа и мама приехали.
Было заметно, что мальчик напрягся, и так же держась за стену и не отрывая взгляда от затертых обоев, сделал несколько шагов в сторону, удаляясь от источника голоса.
— Он что не говорит? Вы же тетя Катя сообщали нам, что он болтает во всю, — с беспокойством поинтересовался отец.
— Базарит он нормально для своего возраста, просто вы не умеете на его языке говорить, — успокоила нянька и обратилась к воспитаннику, — Костян.
— У? — на удивление низким голосом вопросительно замычал малыш.
— Жрать хочешь?
— Уу.
— Срать или ссать хочешь?
— Уу.
— Ты сытый?
— Угу.
— Слыш? Все понимает, — радостно успокоила родителей нянька, — как собака, понимает, а базарить не умеет.
— Как собака? — с ужасом вскрикнула мать.
— Ну, я ж так шутки шучу, в таком возрасте никто говорить толком не может, зато ваше дитё понимает многое. Даже меня знает, Уней называет, наверно слышал, как мой забулдыга меня Катюней звал, вот и придумал мне имя на своем дитячьем языке.
— Сынок, — присев на пол позади малыша, обратился к нему Данил.
Ответа не последовало.
— Костян надо обращаться, он сынок не понимает, я же его сынком не называла, — пояснила нянька.
— Костя…н, — проглотив комок подступивший к горлу обратился Данил.
Алла стояла в оцепенении, схватившись за косяк двери побелевшими пальцами.
— УУууу, — замычал сын.
— Он напугался, что голос незнакомый, — пояснила переводчица.
