Местные жители, уж не знаю почему, часто заводят с Хэнком какие-то разговоры. По-моему, им всем требуются его советы, вот только насчет чего? Хэнк охотно вступает в беседу; бывает, что он тратит на своих «клиентов» чуть ли не весь рабочий день. Что касается работы, он явно не из тех, кто способен вдохновлять других на трудовые подвиги.
Но как на него смотрит Габриэла, третий член команды Кевина! Похоже, Хэнк не перестает ее удивлять. Она моложе обоих мужчин, пару лет назад закончила школу.
Хэнк объяснил, что девушка помогает им сохранять хорошее настроение. У Габриэлы острый глаз и не менее острый язычок; шутки партнеров неизменно вызывают у нее смех. Она может прямо-таки кататься по полу.
В общем, дело движется, и рано или поздно у меня будет новый дом.
Другие развлечения. Я нашел себе подругу по изгнанию, русскую женщину, которая приехала в гости к своей приятельнице, Дорис Накаяме. Зовут ее Надежда Катаева. Дорис работает в фирме, которая занимается сверхпроводниками; такое впечатление, что она сама вот-вот превратится в сверхпроводник. Строгая, даже суровая, начисто лишенная чувства юмора; мой живот вызывает у нее отвращение, мои манеры сбивают с толку. А Надежда совершенно другая; если бы не почтенный возраст – ей за семьдесят, – я, пожалуй, был бы не прочь завести с ней роман. Может, еще и заведу. Мы ведем себя как два пожилых дипломата, отправленных заканчивать карьеру в некую захудалую колонию. Не так давно состоялась вечеринка на свежем воздухе. Типичное явление провинциальной культуры, пасторальное действо в духе Пруста. Деревья с пышными кронами, цветочные клумбы, живые изгороди, нечто вроде зеленого лабиринта. Мы с Надеждой поехали вместе (представь, как на меня глазел здешний люд, – этакая туша на велосипеде). Я облачился в белый тропический костюм, а Надежда выбрала ситцевое платье, подол которого так и норовил попасть между спиц.
На пороге дома нас встретила хозяйка, Рамона Санчес, в своем обычном наряде – шортах и футболке (а на руках – огромные садовые рукавицы), что было ничуть не удивительно, поскольку слова «вечеринка на свежем воздухе» означали, что мы собираемся работать в саду.
Поэтому пришлось – в белоснежном-то костюме – сесть на кучу свежевырытой земли, состязаться в остроумии с дождевыми червями и наблюдать, как набухают на ладонях мозоли. Не знаю, долго ли бы я выдержал, если бы не пиво, не замечания, которые вполголоса отпускала Надежда, – они предназначались только мне; то, что касалось всех, она произносила громко и внятно, – и не длинные и стройные ноги Рамоны Санчес, каковые я имел удовольствие лицезреть. Рамона – городская красавица, похожая, по-моему, на Ингрид Бергман, а по мнению Надежды, на Белинду Брав. Сейчас она оказалась в центре внимания местных сплетников, поскольку недавно порвала со своим давним приятелем, тем самым мэром Альфредо, место которого, судя по всему, не прочь занять Кевин (да и я бы не отказался, однако Рамона выказывает известное расположение именно Кевину, а ко мне относится не более чем дружелюбно).
