О Боже. Этот человек мог бы остановить Монстра, но вместо этого отмазал его. Здорово, да? Я просто девочка. Мозг погрузился в тишину. Кто эти ужасные люди?
Я хотела выдвинуть обвинения. Кто-то соединил меня с бесцеремонной адвокатессой, которая заявила: «Ты актриса. Ты снималась в сценах секса. Ты никогда не выиграешь. С тобой покончено». Я похолодела. Я была одна. Я была совсем одна.
Я знала, что, если я выступлю перед публикой с рассказом о случившемся, Монстр не пострадает, а я – я никогда больше не буду работать. Если я потеряю работу, я не смогу позаботиться о себе, и снова передо мной маячил страх оказаться бездомной. Отсутствие работы перенесет меня назад на улицу, а отсутствие дома станет смертным приговором. Я знала, что, если бы умерла, меня бы запомнили как разоблачительницу насильника, а не за мои достижения. Я не хотела видеть его имя рядом со своим в некрологе.
Я много думала о смерти в то время. Моей. Его. И все в моем мире казалось грязным.
Мне позвонил глава моей адвокатской конторы. Мне пришлось снова все пересказывать, чувствуя вторжение в себя из-за необходимости открывать свежую рану какому-то профессиональному уроду, которого я не знала. Большой адвокат настаивал: «Я хочу, чтобы ты публично выступила против главы студии. Это будет великое дело». Но оно таким не было. При моем сломленном духе я знала, что стану пешкой в мощной борьбе двух мощных мужчин. Спасибо за ничего.
Пребывая в травмированном состоянии, я понимала, что даже этот сильный мужчина не мог мне помочь. Возможно, если бы существовал стимул, перспектива финансовой или политической победы, они могли бы рассмотреть вопрос о нарушении «кодекса чести», который защищает таких ублюдков. Но, наверное, нет. И как оказалось, никто не стал. В течение двадцати лет.
Потому что это нормально. Это бизнес. И это просто, какая-то, девушка.
Так что я знала, что лучше ничего не говорить. Я не собиралась становиться пешкой этих людей. Даже в моем замутненном состоянии я отказывалась быть пешкой. Я не понимала, что уже ей стала.
Мне было так противно. Я так много работала всю свою жизнь, пытаясь выживать. Меня уже щупали, хватали, кричали на меня, принижали, фетишизировали, но я попала на совершенно другой уровень вторжения.
Усугубляя травму, мне пришлось вернуться к работе и закончить «Фантомы», так как я наполовину закончила съемки, поехав на судьбоносный Сандэнс. Я сыграла шестнадцатилетнюю в фильме, но теперь я чувствовала, как будто мне было около ста лет. Мне было так отвратителен Голливуд, но у меня был контракт, и я должна был закончить. Я слышала его свинячье имя каждый день, снова и снова.
