Падает ещё одна, затем ещё.
Одна из них сокрушает ногу приподнятой площади, другая сравнивает с землёй бесцветную стеклянную постройку. Я слышу стон металла, когда он прорывается через сталь прямо перед тем, как…
* * *
Я проснулась как от толчка.
Моё лицо болело от того, что вжималось в складки тканой обивки сиденья. Слюна тянулась от моих губ к сиденью, пока я не подняла закованные в наручники руки, неуклюже вытирая рот тыльной стороной ладони.
Посмотрев через грязное окно на предрассветный свет, я ощутила, как сжимается моё сердце.
Но то был не пропитанный смогом город авто-рикш, велосипедов и миллионов китайцев.
Все, что я видела — это бледно-голубое небо над низкими двухэтажными домами рабочих.
Наша машина была единственной на парковке. Меж стволов деревьев по другую сторону улицы я мельком видела океан, заслоняемый ещё большим количеством домов на улице, которая опускалась вниз и, вероятно, выходила прямо на пляж. На гаснущем оранжевом фонаре парковки сидела чайка и клевала что-то, зажатое в лапе.
Он рядом со мной переменил позу, привлекая мой взгляд к себе.
Его длинное тело вытянулось на водительском сиденье, голова и шея съёжились у дверцы с водительской стороны. Вопреки неудобному углу его тела, он спал.
Его лицо, даже его руки оставались незащищёнными, пока он дышал.
Я смотрела, как он спит.
Поначалу я не знала, почему я это делаю, но видение его в таком состоянии чем-то привлекало меня. Я помнила пистолет, который он приставил к моей голове, чувства, которые я ощутила от него в той закусочной, и по низу живота скользнула лёгкая волна тошноты. Не такая, какую я чувствовала с головной болью накануне. Вместо этого в моей груди курсировала острая боль, смешивающаяся с каким-то подобием тоски.
Что-то в этом ощущении тревожило меня.
Я потёрла центр груди и нахмурилась, замечая, как напряглось его лицо.
Он отцепил мои наручники от двери где-то в Кресент-Сити, это я помнила.
Случилось это прямо перед тем, как мы пересекли границу с Орегоном. Он где-то остановился, чтобы слить бензин — вероятно, чтобы избежать камер, обязательно установленных на всех заправках. Он также нашёл для нас еду, а для меня — туалет. Мне пришлось смириться с тем, что он стоял рядом, пока я им пользовалась, но хотя бы он послушал меня, когда я сказала, что мне нужно в туалет.
После этого он оставил меня в наручниках, но не приковал к машине.
Однако он закрепил мои лодыжки новой пластиковой стяжкой, убив мою надежду на то, что он оставит мои ноги свободными после того, как срезал первые путы.
